Змейка и крылья ночи

– Это место, – сказал он, широкими шагами приближаясь к нему, – стоит здесь уже почти век, и…

– Подожди!

Я схватила его за руку, когда он уже взялся за дверную ручку. Движение вышло более резким, чем я хотела. Из кончиков пальцев у меня вырвались слабые дымки тени, а ногти вонзились в его кожаный плащ.

Он остановился, нахмурился и опустил взгляд на мою руку, побелевшую от напряжения. Потом на мое лицо. Его выражение изменилось… Смягчилось как-то.

– Орайя, что такое?

– Я…

Я даже не знала, как ответить на этот вопрос. Я отпустила Райна, сжала руки перед собой, чтобы он не видел, как они дрожат.

– В этом здании полно людей. – Я старалась унять дрожь в голосе.

– Да. И что?

«А то, что ты создан их убивать. И если ты потеряешь над собой контроль, я не знаю, смогу ли остановить тебя в одиночку».

– Я не собираюсь подвергать их риску, для того чтобы ты выпил дрянного пива, – холодно сказала я.

Он хохотнул:

– Я хочу пива, а не крови. И потом, с чего бы мне отправляться на охоту, когда я последние полторы недели с тобой вместе убивал каждого, кто этим и занимается?

Как беспечно, чтоб его.

– Все не так просто.

– Это еще почему?

– Потому что, если мы запустим такого, как ты, в комнату, набитую человеческими существами, может оказаться, что решать будешь не ты, – отрезала я. – Райн, я знаю, как выглядит жажда крови.

Мимолетная волна какого-то чувства, которое я не смогла расшифровать, – нечто похожее на сочувствие – пронеслась по его лицу, столь же быстро сменившись иронией.

– Ты беспокоишься, насколько я владею собой? Как это мило!

Он наклонился так близко, что я почти чувствовала, как его слова скользнули по моей щеке. Не знаю, почему я не отстранилась.

– Я прекрасно владею собой, – сообщил он. – Можешь за меня не волноваться.

У меня по шее поползли мурашки.

И эта дрожь, пробежавшая по телу, не была привычной дрожью страха. Той физической реакцией я умела управлять. А эта… эта меня напугала. Подсознательным желанием было не отстраниться, а придвинуться ближе. Я застыла. Мое тело не знало, как на это реагировать, искало страх и находило нечто совсем иное – гораздо более опасное.

Прошло много времени – а может, всего секунда-другая, – и я отступила в сторону, метнув на него строгий взгляд.

– Не важно, волнуюсь я или нет. И еще: что, если они поймут, кто ты?

– Я не стану сверкать ослепительной улыбкой, и они ничего не узнают.

– Нет, – выдавила я. – Дурацкая затея.

Складка у него между бровями углубилась, а потом исчезла от хитрой усмешки.

– А! Я понял.

Я прищурилась, заранее обижаясь на то, что он собирался сказать.

Усмешка переросла в широкую улыбку.

– Ты боишься! Ты – боишься кучки людей.

– Нет, не боюсь!

Я сказала это чуть громче и чуть быстрее, чем следовало, что подтверждало его подозрения.

Я не боялась. «Боялась» – слово неправильное. Просто все это было… неправильно. Мне здесь не место, я не с ними. Пусть у меня кровь и человеческая, но я давно отказалась от этой своей стороны. Райн был уверен, что сойдет за одного из них, но я не знала, сойду ли я.

– Отчего ты так переживаешь? – спросил он. – Ты ведь тоже человек.

– Не вполне, – насупилась я.

Он скорчил рожу:

– Айксовы титьки! Видела бы ты сейчас свое лицо. Я рад, что ты так гордишься своим наследием.

Не успела я остановить его, как он распахнул дверь в паб и потащил меня внутрь.

Паб находился в подвале. Шаткие ступеньки прямо от двери повели нас вниз, к тускло освещенной толпе. Люди сгрудились за разномастными деревянными столами на разномастных деревянных табуретах, близко наклонялись друг к другу и грубыми голосами переговаривались за карточными играми и кружками медовухи. Стены были из камня и глины; сквозь крохотные окошки под потолком виднелась улица. Висящие на стенах лампы заливали зал теплым оранжевым светом. В центре зала стояла квадратная стойка, за которой бармен разливал напитки и двигал тарелки с едой ожидавшим своей очереди посетителям. Воздух был густым от своеобразного аромата, сочетавшего запахи пива, пота и хлеба.

Внутри было темно и многолюдно. Пошли ли у хозяина дела в гору, с тех пор как мы с Райном возобновили патрулирование? Мне казалось немыслимым, что так много людей спокойно чувствуют себя на улице после наступления темноты, когда в тенях скрывается столько опасностей. А может, им было уже все равно. Эти люди не казались запуганными.

Все здесь… сильно отличалось от мест, где я бывала. Я некоторое время провела в вампирских пабах во внутреннем городе, недолго, исключительно из глупого подросткового любопытства. Они были грязными и непристойными, но все равно гораздо сдержаннее, даже если посетители пускались в разгул. Вампиры вели себя так, будто каждому чувству, каждому порыву требовалось время, чтобы выйти на поверхность. А люди? Они были искренними: громкие, экспрессивные и беззастенчивые.

Это поразило меня, показалось странным и необъяснимым. Моя человеческая природа была причиной того, что я всю жизнь старалась быть незаметнее. Для этих людей она была причиной гореть ярче.