Змейка и крылья ночи

При нападении были убиты четверо участников турнира – двое находились в разрушенной башне во время ее падения, одного разорвал демон, одного поглотил Ночной огонь. Если бы я осталась в оранжерее, а не пошла с Райном и Мише, я была бы среди погибших.

Мише выжила, но до сих пор балансировала на грани жизни и смерти. И не только она. Еще несколько обгорели – один настолько серьезно, что лежал почти без сознания и стонал от боли. Лица у него больше не было. Я надеялась, что, ради его же блага, он либо умрет, либо окрепнет настолько, что сможет довершить дело сам.

Те, кто пострадал серьезно и не мог сражаться, обратились с прошениями к Ниаксии снять их с соревнований. В мертвой предрассветной тишине мы собрались в большом зале. Единственным звуком были молитвы, которые шептали раненые, когда надрезали руку и капали кровью на пергамент, прося у богини разрешения отозвать свою кандидатуру. Райн и я проделали это за Мише: сама выговорить слова она не могла. Потом министер с прислужниками торжественно прошли по залу, собирая эти пергаменты с пятнами крови. Нам приказали оставаться в Лунном дворце, напомнили, что Кеджари продолжится, как запланировано, и предложили ждать дальнейших инструкций. И все.

Мы разместились в нетронутой части Лунного дворца.

На закате следующего дня Винсент обратился к Дому Ночи.

Он выступил с балкона, выходящего на внутренний город. Все внимание Сивринажа было приковано к нему. Магия нарисовала в небе его лицо легкими штрихами света. две верхние пуговицы камзола он расстегнул, открыв печать наследника. Крылья были расправлены. Корона проглядывала сквозь светлые кудри, как платиновые лучи звезды.

Идея была понятна: Винсент – король ночерожденных, и всякий, кто бросит ему вызов, жестоко за это поплатится.

Он обращался не к подданным, а к своим врагам.

– Я хочу сказать вам только одно. Ночерожденные – не трусы. Мы не смотрим сквозь пальцы на развязывание войны. А это, без сомнения, война.

Его голос разносился по небу, звучал везде одновременно – от него невозможно было скрыться.

– Вы хотите свергнуть меня? Попытайтесь. Не одни вы умеете убивать. Вы открыли дверь, которую уже не сможете закрыть, и вы еще не знаете, какие ужасы я направлю через эту дверь. Ужасы, которые не пощадят ничего, как не пощадили вы. Ужасы, которые не обойдут стороной ваших жен и детей. Ужасы, которые не обойдут ваши посевы и ваши жилища. И ужасы, которые не пощадят вас.

Презрительная усмешка приподняла его верхнюю губу, открывая смертоносные кончики клыков.

– Даже когда вы будете молить о смерти.

Он вздернул подбородок. Исполненная в призрачном серебристом цвете печать на горле, казалось, горела, словно и Винсент, и печать были оттиснуты на поверхности ночи.

– Надеюсь, ришанские мятежники, оно того стоило.

Джесмин пришла в Лунный дворец той же ночью. Она привела с собой целую армию ночерожденных воинов, которые следовали за ней по пятам, как жуткие привидения.

К тому времени мы нашли другую комнату – намного меньшую, на первом этаже, в середине Лунного дворца, чтобы Мише было легче туда добираться и на случай, если обрушатся другие части здания. Комната была совсем не такая роскошная, как наше предыдущее убежище, зато безопасная и надежная. Райн даже сумел спасти из остатков восточной башни кое-какие наши вещи. Главной его целью была сумка Мише с медикаментами. Когда он и передо мной бросил остатки моих пожитков, я небрежно его поблагодарила. Но позже, оставшись одна, я чуть не разревелась, когда открыла сумку и нашла шелковый шарф Иланы, нетронутый, только чуть подпаленный.

Джесмин бухнула в дверь двумя гулкими ударами – не просьба, а требование. Райн открыл ей, и она окинула его снизу вверх медленным критическим взглядом.

– Да? – холодно спросил Райн.

– Выходи, – сказала она. – Король ночерожденных вызывает тебя.

В груди зашевелился страх, когда я подошла к двери и встала рядом с ними.

«Он был создан для этого мгновения», – прозвучал у меня в ушах голос Райна.

Я не знала, каков Винсент во время войны, но видела его, когда он защищал то, что принадлежит ему.

Райн не двинулся с места.

– Зачем?

– Твой король приказал.

– Он не мой король.

Я сжалась. Райн смотрел не мигая. Джесмин стояла спокойная и не издавала ни звука – хищник, готовящийся к удару. Я знала, что Райн встревожен, зол и устал, а еще, что он ведет себя как конченый идиот. Мне захотелось увести его от Джесмин и сказать ему об этом.

– Его жизнь принадлежит Ниаксии, до тех пор пока он участвует в Кеджари, – заявила я.

Кажется, Джесмин только сейчас поняла, что я здесь. Ее кошачьи фиолетовые глаза всматривались в меня с оттенком любопытства, словно я только что сказала нечто очень интересное.

– Королю это хорошо известно, – небрежно произнесла она. – Участников вернут в Лунный дворец живыми.

Участников?