Змейка и крылья ночи

Я посмотрела поверх ее плеча на воинов, расхаживавших по гостиной. Некоторые из них пошли по коридору к другим апартаментам, другие возвращались к входу, ведя за собой пленников. Среди них была Анджелика, руки которой крепко держали у нее за спиной два ночерожденных гвардейца. От ярости ее сильные черты лица казались высеченными из камня.

Гвардейцы уводили участников из ришан и кроверожденных. Но Джесмин, высший генерал, пришла сюда лично, чтобы забрать Райна.

Кусочки мозаики резко сложились у меня в уме в чудовищную картинку. Я посмотрела на Райна, который метнул на меня взгляд, полный тех же тяжелых соображений.

– Ришане этого не делали, – сказал Райн Джесмине.

Она улыбнулась. Улыбка у нее была гипнотическая. Наверняка этой улыбке доводилось ставить на колени как мужчин, так и женщин, как смертных, так и бессмертных.

– О нет, никто не обвиняет в этих действиях тебя. Но пойми, началась война. А у ришан богатая история подобных зверств. Король ночерожденных не может рисковать.

– Нет, – произнесла я, не успев себя остановить. – Он мой союзник. Испытание Полулуния – через два дня. Скажи это Винсенту.

– Винсент прекрасно это знает, – снова ласково улыбнулась Джесмин. – Когда он вернется, до Полулуния останется еще немало времени. Не волнуйся. Ну, идем, – поманила она Райна, как собачонку. – Ты должен понимать серьезность дела.

Он схватился за дверь так крепко, что побелели пальцы.

– Я не оставлю друга, – сказал он. – Если король хочет вытащить меня силой, пусть придет и сделает это сам.

– Вытащить тебя силой можем и мы, если ты предпочитаешь такое.

Она не блефовала. Если он не уступит, я увижу, как его изобьют и вынесут из дворца без сознания. Он был умелым бойцом, но не настолько, чтобы в одиночку одолеть армию ночерожденных.

У меня часто забилось сердце – они оба наверняка это почувствовали. Я подошла поближе, встала рядом с Райном в дверях.

– Джесмин, оставь свои угрозы при себе! – бросила я и, повернувшись к Райну, сказала, понизив голос: – Я тебя вытащу. И о Мише позабочусь.

Он недоверчиво всматривался мне в лицо. Пристальный взгляд Джесмин я тоже ощущала. Она таращилась на мою руку, лежащую на локте у Райна. Я даже не заметила, как опустила ее туда.

Я отступила назад.

– Ладно, – неохотно процедил сквозь зубы Райн.

Джесмин удовлетворенно ухмыльнулась, когда он прошел мимо нее в коридор.

– Ах да, чуть не забыла!

Она полезла в карман и достала два сложенных листа пергамента. Один протянула Райну.

– Министер просил доставить это твоей подруге.

Райн недоверчиво взял письмо и развернул. Его лицо побелело.

– Что это значит? – выдавил он. – Это что, дурацкая шутка?

Джесмин сочувственно поджала губы:

– Насколько мне известно, министер не склонен к дурацким шуткам.

Райн смял пергамент дрожащими от гнева пальцами.

– Да вы только взгляните на нее! – ткнул он свободной рукой в сторону Мише, безучастно лежавшей в кровати. – Она же не в состоянии драться. И министер отказал ей в отзыве заявки?

Я оцепенела.

Это был смертный приговор. Мы даже по лестнице Мише не поднимем, не говоря уже о том, чтобы затащить на ристалище. И это перед испытанием Полулуния, в котором будут убиты половина участников? Она не выживет.

– Ниаксия отказала ей в отзыве заявки, – поправила Райна Джесмин.

– Да пусть Ниаксия катится!..

При этом утверждении несколько гвардейцев неодобрительно ахнули.

Но к Ниаксии это не имело никакого отношения, и мы все это знали. В просьбе Мише было отказано из-за ее дружбы с Райном. Не имея четких связей ни с каким домом, она могла оказаться ришанкой.

Терпение Джесмин было на исходе.

– Если у тебя есть возражения, можешь изложить их министеру. А теперь идем.

Два гвардейца взяли Райна под руки, и показалось, что он подумывает, не вступить ли с ними в бой, прежде чем окончательно сдаться. Я смотрела, как он уходит. Во рту пересохло.

Второй пергамент Джесмин протянула мне:

– Это тебе. От Винсента.

В письме, которое я взяла, было всего четыре слова, написанных безупречным почерком: «Сегодня ночью. Перед рассветом».

Я подняла взгляд на Райна. Он обернулся, и меня потрясло выражение его лица: вид откровенной беспомощности.

Из-за Мише. Это из-за Мише.

– Красивый, – сказала Джесмин, проследив за направлением моего взгляда. – Неплохой выбор. Но лучше бы нашла себе не из бунтовщиков, а то не оберешься неприятностей.

«Все не так», – хотела отрезать я, но вместо этого спросила:

– Подтвердилось, что ответственны за это ришане?

– Да.

Я ждала продолжения, и Джесмин негромко рассмеялась:

– Орайя, насколько подробно тебе ответить? Ты же больше многих других знаешь, на что они способны. Ты вряд ли хорошо помнишь, каково тебе было на их территории, но при этом хочешь поехать туда после окончания испытаний? Ну вот, это твой шанс. Сейчас тебе проще, чем когда-либо, будет заколоть этих гадов так, чтобы Ниаксия не смотрела на тебя за это косо.

Я сжала челюсти. Почему меня бесит, что она все знает – о моем прошлом, о моих планах? Почему меня бесит, что Винсент ей это рассказал?

– Орайя, я не шучу, – понизила она голос. – Поосторожнее с ним. Он симпатичный, но он – ришанин.