Змейка и крылья ночи

Я взглянула на ложку. Похоже было на какое-то рагу, с кусочками овощей, плавающих в густом молочно-коричневом соусе и от души сдобренных специями. Я наклонилась и попробовала.

Проклятье!..

У меня чуть не подогнулись колени. Все, что я собиралась сказать, в беспорядке смешалось на языке, растаяв под… Матерь, для таких вкусов не было слов. Я никогда ничего подобного не пробовала.

Когда я наконец пришла в себя, то заморгала и посмотрела на Райна, который наблюдал за мной со странным, растерянным выражением.

– Не так я предполагал заставить тебя кончить в первый раз, – отметил он.

Я перестала жевать.

Райн ничего не сказал, но, судя по тому, как дернулось его лицо, когда он отворачивался, он тоже услышал, что в его шутке прозвучало больше, чем он собирался сказать.

«Предполагал».

«В первый раз».

Воздух стал тяжелым. Я слизнула каплю подливы в углу рта.

– Я не поверила Мише, когда она сказала, что ты хорошо готовишь, – буднично произнесла я. – Но… это неплохо.

Этого было достаточно, чтобы разрядить напряжение, – или, по крайней мере, чтобы мы оба сделали вид, что его удалось разрядить.

– Дурацкая несообразность, что ты выросла на вампирской еде. Вампиры не умеют готовить.

– Ты-то умеешь.

– Только потому, что мне приятно этим заниматься. На вкус все стало другим.

Действительно. Вампиры не перестают есть пищу, но ощущения от нее очень отличаются от человеческих. Я все время думала о том, как это происходит у обращенных вампиров.

– Изменилось со временем? – спросила я, и он кивнул, убирая котелок с огня и ставя его на стол.

– Медленно, с годами. Вот это, например, для меня теперь слишком пресно. Но Мише младше меня, поэтому у нее вкусы ближе к человеческим. Для нее это будет примерно как для тебя.

Я навострила уши:

– Для Мише?

Я глянула на стол – на горшочек с крышкой, ожидавший свое рагу.

– Это для Мише?

– Я решил, что она заслужила.

– Ты ее увидишь?

– Увижу. Если ты не возражаешь пожертвовать одним днем тренировок.

Я могла бы удивиться, как легко он вдруг заключил, что мы продолжим тренироваться вместе.

Но вместо этого я подумала о Мише – и о том, как светло она улыбалась, и как легко заливалась смехом, и что относилась ко мне как к настоящему другу. Образ, совершенно отличный от того, как она выглядела, когда ее забирали. Тогда оставалась одна оболочка.

Я невольно тронула запястье – повязку на еще не зажившем укусе министера.

И тогда я поняла, что чувство, которое я пытаюсь облечь в слова, – это сострадание и забота.

– Можно с тобой? – к собственному удивлению, брякнула я.

Райн, стоявший спиной, молчал так долго, что меня охватила неловкость. Конечно, он не захочет взять меня, врага во всех отношениях, навестить Мише за пределами Лунного дворца. Да и пожелает ли она меня видеть?

Но когда Райн повернулся, он улыбнулся – нет, оскалился во весь рот – и сказал только:

– Она будет рада.

Глава тридцать пятая

Я удивилась, что Райн уже может летать. Вампиры выздоравливают очень быстро, и раны у него на спине затянулись коркой и покрылись бугорками новой розовой рубцовой ткани. Но я считала, что ему еще несколько недель ждать, пока он снова сможет пользоваться крыльями. Он настаивал, что в порядке. Но от меня не укрылось ни как он поморщился, когда их вызвал, ни как напряглось все его тело, когда он поднял нас в небо.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Все отлично, – ответил он, как будто и не знал, почему я спрашиваю.

Мы летели очень долго – несколько часов. Когда Райн летел со мной в первый раз, нападение затмевало все до мельчайшей искорки радости. Теперь, когда меня ничто не отвлекало, я не могла не упиваться полетом. Мне нравилось, как быстро мы двигаемся, нравилось отсутствие веса, свобода. Мне нравилось, как под нами расстилается пейзаж. Мир, который загнал меня в западню, сжался до незначащих миниатюрных фигурок. Мне нравилось, как пахнет воздух, как он несется в лицо.

Мне нравилось абсолютно все.

Райн пошевелился – я почувствовала у себя на щеке тепло его дыхания. А когда оглянулась, увидела, как он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Из-за этого наши лица оказались очень близко, его нос был всего в нескольких дюймах от моего.

Его глаза весело сверкнули.

– Ты улыбаешься во весь рот, как ребенок.

Я сердито зыркнула на него, и он засмеялся:

– Да ладно. Гляньте-ка на нее!

Я скосила глаза и посмотрела на пролетающий под нами пейзаж. Мы вылетели за пределы внутреннего города и двигались в сторону раскинувшихся в дюнах поселений.

– Тебе нравится летать, – заметил он.

Бесполезно было бы даже пытаться это отрицать.

– Нравится!

Не то слово. Матерь, были бы у меня такие крылья, меня бы пришлось силой стаскивать на землю.

– Необычно, – сказал он. – Тем, кто не умеет летать, первые несколько раз бывает отвратительно.

– Ты часто таскаешь по воздуху бескрылых женщин?

– Было дело. Большинство из них на меня стошнило.

– Еще все может быть. Не расслабляйся.

– Я думал, желудок у тебя такой же сильный, как воля.

Я вывернула шею, чтобы посмотреть на него.

– А насколько она сильна?

Он усмехнулся и, наклонившись поближе, сказал в ухо: