Змеиная голова

– Ей-богу, в голове не укладывается! – с какой-то растерянной улыбкой выдохнул он. – Уважаемый человек, имеет право визита ко двору, ношения шпаги… Это, конечно, невероятный скандал…

Обер-полицмейстер прошелся по кабинету, остановился у стола и взял в руки принесенный Ардовым портрет неизвестного. Вздохнув, он продолжил со свежей интонацией, которую явно намеревался применить на будущем судебном процессе:

– Понимая, что вскоре будет разоблачен, Костоглот, он же Хряк, решил бежать с артисткой Найденовой и устроил ей побег прямо из театра. Если принять во внимание, что на месте убийства Лянина была обнаружена визитная карточка Костоглота, легко предположить, что она выпала в момент схватки, когда артист, став невольным свидетелем происшествия, попытался оказать сопротивление и спасти девушку, не разобравшись толком в обстановке. Тем более что вы его как раз и предупредили об опасности, которая грозит девушке, верно? Иными словами, юноша был убит Костоглотом по неосторожности.

– Честно говоря, я предполагал для Варвары Найденовой другую опасность, – хотел было возразить Илья Алексеевич, но, взглянув на портрет неизвестного в руках, не стал продолжать – все его недавние гипотезы рассыпались в прах перед этой непреодолимой уликой.

Август Рейнгольдович устало опустился в кресло.

– Подумать только… три убийства! – проговорил он и опустил лицо в ладони, поставив локти на стол.

Ардов пребывал в некотором смятении. Выстроенная Райзнером картина преступления выглядела, казалось бы, вполне логично. Но чина сыскного отделения охватило какое-то необъяснимое волнение. Мысли пустились в неудержимый круговорот, выскакивая оттуда отдельными черными крупинками наподобие блох. Единственное, что Ардов осознавал со всей определенностью, что в этой картине совершенно не нашлось места Соломухину. Он выпал из версии обер-полицмейстера с какой-то филигранной элегантностью, и Илья Алексеевич уже и сам готов был отказаться от подозрений на его счет, хотя еще час назад был уверен, что именно этот человек совершил все три убийства.

– Думаю, Костоглот готовится выйти из игры и сбежать с капиталами, – донесся до Ардова голос обер-полицмейстера.

В этот момент дверь тихонько отворилась и в проеме показалась голова одного из помощников обер-полицмейстера. Дождавшись кивка, господин в черном сюртуке просочился в помещение, проскользнул к столу и что-то нашептал на ухо хозяину. Получив одобрительный кивок, он так же тихо оставил кабинет.

– Ну вот, – помолчав, сказал Август Рейнгольдович. – Он уже опустошил банковские счета общества и купил билеты на Норд-экспресс[59].

– Прикажете арестовать?

Райзнер подошел к Ардову. На его щеках проступила сеточка румянца.

– Всенепременно, Илья Алексеевич, – проговорил он особым проникновенным голосом. – Только не сейчас. Завтра! Дело имеет серьезный характер, и мне необходимо уведомить кое-кого…

Август Рейнгольдович продолжал говорить что-то еще, но у Ардова в голове как будто произошел взрыв. Он смотрел на губы высокого сановника, раскрывавшиеся без звука, и мысли текли сами собой:

«Боже мой… Неужели это и есть тот самый пупенмейстер[60], затеявший всё это черное дело? Действительно, он ведь не мог не знать истинного прошлого человека, прибывшего в столицу под видом уважаемого коммерции советника! Кому, как не ему, хватило бы доводов, чтобы убедить и Остроцкого, и Костоглота пойти на обман, на самое дерзкое государственное преступление, подделав показатели финансовой деятельности общества. Очевидно, в какой-то момент лже-Костоглот решил отказаться от махинации и выйти из игры, но этот шаг мог поставить под угрозу весь план обогащения, за которым, надо полагать, стоят и другие высокопоставленные мужи. Неудивительно, что Райзнеру пришлось прибегнуть к психологическому давлению на подельника, чтобы довести обман до конца! Однако Хряк проявил удивительное упорство, и череда смертей, не планировавшихся поначалу, стала единственным способом для господина обер-полицмейстера довершить злодейство в свою пользу. Вот где и появляется фигура Соломухина… Не удивлюсь, если сегодня ночью в Норд-экспрессе обнаружится труп главы правления общества «Златоустовских железных дорог» с признаками апоплексического удара. А возможно, и не его одного труп…»

– …чтобы взрыв, который, вне всякого сомнения, произведет этот арест, не имел обратного направления в нашу с вами сторону, – довершил свою мысль Август Рейнгольдович, глядя на чина сыскной полиции с совершеннейшим доверием и открытостью. – Вы меня понимаете?

– Конечно, ваше превосходительство, – только и смог сказать Илья Алексеевич.

Глава 27. Чеча в клетке

Ардов плавал в сизых сигаретных волнах меж бильярдных столов, чувствуя себя засыпающей в удушье снулой рыбой. Оглушенный открытием, сделанным час назад в кабинете обер-полицмейстера, он до сих пор не мог прийти в себя и избавиться от какого-то кислого рассола, которым, как ему казалось, наполнилась его голова наподобие аквариума. Ноги сами собой привели в «Пять шаровъ».