Змеиная голова

– Господин кого-то ищет? – раздался учтивый и одновременно развязный голос. Ардов вынырнул из видения, которое сам себе напридумал, в реальное пространство и обнаружил перед собой щуплого господинчика в жилетке с бабочкой, похожего на грача. – Позвольте представиться – Альберт Викентьевич Дурылин, распорядитель заведения.

– Où est votre marqueur?[71] – почему-то перешел на французский Илья Алексеевич. Он повертел головой, желая обнаружить в зале благообразного седовласого старичка.

– Селиван! – крикнул куда-то в человеческую гущу «грач» и указал на Ардова. – Устрой господину стол.

– Non! – возразил Илья Алексеевич. – Я хотеть участвовать турнир карамболь, – неожиданно для самого себя заявил он, изображая французский акцент.

– Для нас большая честь, – расплылся в особой улыбке Дурылин. – Позвольте проводить.

Распорядитель подвел Ардова к стойке с квадратной столешницей, обтянутой зеленым сукном, на которой покоилась толстая раскрытая тетрадь. Уплатив взнос, Илья Алексеевич самолично заполнил на разграфленной странице строчку под номером 36.

– Все хитришь, а жопа голая, – вдруг кто-то сказал сиплым голосом прямо на ухо Илье Алексеевичу.

Сыщик обернулся. На него желтым глазом смотрел большой пепельно-серый попугай с пурпурным хвостом. Он сидел в клетке.

– С позволения сказать, с позволения сказать, – продолжила птица.

– Это господин Чеча, наш главный распорядитель, – представил пернатого обитателя клуба Дурылин.

– Чеча хор-р-роший, Чеча хор-р-роший, – подтвердил попугай.

– Прошу не судить строго-с, Чеча обитает в самом эпицентре человеческих страстей, поэтому взял себе за правило иногда напоминать посетителям о наиболее постыдных проявлениях падшей человеческой натуры. Да-с…

– Жопа голая, жопа голая, – повторил жако, покачиваясь на жердочке.

– Чеча, это неприлично, – укорил птицу распорядитель и обернулся к Ардову: – Милости просим в воскресенье к пяти. Позволю заметить, записаны лучшие игроки. Есть и из других городов, – добавил он особым многозначительным тоном.

Глава 28. Таинственный информатор

Под вечер Ардов явился в «Вену» на Малой Морской, где условился встретиться с Чептокральским. Этот ресторан относился к первому разряду и был ниже рангом таких фешенебельных, как, скажем, «Эрнест» или «Кюба». Благодаря свободной обстановке заведение пользовалось популярностью среди писателей, художников и артистов. Здесь вечно велись художественные споры, обсуждались вернисажи, литературные новинки, иногда декламировали и пели.

Чептокральский принялся умолять Ардова сообщить хоть что-то о смерти чиновника железнодорожного министерства Остроцкого.

– Пока сказать нечего, – не стал откровенничать Илья Алексеевич. – По внешним признакам смерть выглядит следствием добровольного ухода из жизни.

– Вот как? А как же табакерочка?

Ардов вытаращил глаза. Как мог газетный репортер знать подробности, которые он даже не стал заносить в протокол осмотра, опасаясь, чтобы подозрения в отношении Костоглота не стали предметом пересудов раньше времени?

– Не удивляйтесь, Илья Алексеевич, – не сумел сдержать удовольствия от произведенного впечатления Чептокральский. – У вас свои источники, у меня свои.

Покочевряжившись, он признался, что еще утром получил разоблачительные материалы, из которых следовало, что глава общества «Златоустовская железная дорога» Касьян Костоглот в действительности является вором и убийцей по кличке Хряк.

– Так что насчет табакерочки? Неужели правда?

Газетчик наслаждался превосходством, которое, как ему казалось, получил над чиновником сыскной полиции.

– Чептокральский, вы влезли в опасную игру. Боюсь, как бы ваш осведомитель не отправил вас вслед за Остроцким.

Репортер побледнел и невольно сглотнул. Игривый настрой вмиг улетучился.

– Помилуйте, я не первый раз получаю сведения от этого господина. Они всегда отличались достоверностью – этот человек имеет доступ к совершенно секретным источникам!

По просьбе Ардова Чептокральский припомнил, как впервые получил сведения от загадочного доброжелателя. Несколько лет назад в редакцию был доставлен конверт на его имя с невероятным описанием сексуальной оргии, якобы состоявшейся в охотничьем замке Груневальд на окраине Берлина. Пикантность состояла в том, что в числе участников были указаны аристократы и высокие чины при дворе императора Вильгельма.

– Crème de la Crème, абсолютные «сливки»! – округлив глаза, вещал газетчик.

В списке развратников оказалась сестра императора Вильгельма II Шарлотта принцесса Прусская, брат императрицы Августы Виктории и шурин императора Эрнст Гюнтер, герцог Шлезвиг-Гольштайн, барон Карл фон Шрадер и его жена Габриела, урожденная де Вильер, невеста принца Арибера Анхальтского Мария Луиза Шлезвиг-Гольштайнская и другие под стать им – всего пятнадцать человек.

Как следовало из таинственного сообщения, насладившись ужином и разгорячив себя дурманящим вином, присутствующие безудержно предались своей сексуальной фантазии, включавшей обмен партнерами, групповые акты, лесбийские и гомосексуальные игры.