Змеиная верность

– Лиза, Лиза! – закричал в трубке далекий голос. – Это Тоня… Тоня Обухович!..

– Тоня? – удивилась Лиза. – Что случилось?

Слышно было плохо. В трубке что-то шуршало и трещало.

– Лиза, меня папа просил дозвониться, он сам не смог. У него батарейка села, свою зарядку он в городе оставил, а наши ему не подходят. Он к вам едет, в институт… просил тебя его дождаться! Он поговорить с тобой хочет.

– А что случилось, Тонечка? – переспросила Лиза. Надо же! Все сегодня хотят с ней поговорить.

– Не знаю, но что-то важное… Я плохо поняла, он торопился очень. Про змею какую-то, что ли… Он отсюда, из Ягодного едет, будет где-то через час. Ты его дождешься?

– Ну… – замялась Лиза. – Дождусь… Дождусь! – уже решительно прокричала она. Отказать в просьбе Андрею Степановичу было невозможно, хотя очень хотелось домой. С другой стороны, было жутко любопытно, что он хочет сказать про змею. Может, он как-то узнал или догадался, кто ее украл, и тогда сразу появится имя убийцы…

– Лиза, еще скажи Людмиле, что Мурепа скоро окотится. Вы решили насчет котенка?

– Скажу! Спасибо, Тоня.

Лиза положила трубку и виновато глянула на Николашина.

– Валер, ты извини, мне придется остаться. Андрей Степанович должен приехать, просил его дождаться. Иди один. Зайди к Людмиле, скажи, что я просила – она тебе даст.

– Чего это она ему даст? – снова встрял подозрительный Федька Макин.

Валера, с лица которого так и не сходило блаженное выражение, похлопал Федьку по плечу.

– То, чего ты, Федя, мне дать не можешь.

И, лунатически улыбаясь, вышел. Федька, злобно ощерясь, рванул за ним.

Лиза осталась одна, и ее утренний страх вернулся. В институте стояла тишина. Вечер пятницы, всех как волной смыло. Домой или на дачи…

Она сидела за компьютером, раскладывала пасьянс, но мысли ее были далеки от игры. Она старалась убедить себя, что бояться нечего. Никого ведь нет. И о том, что она осталась в институте, никто не знает, кроме Валеры и Макина, но их можно не опасаться.

Эх, ей бы тоже сейчас домой! Там Людмила, там какой-никакой ужин, уютная кроватка. Они бы с Людкой поболтали, обсудили бы все, что произошло сегодня, может быть, снова устроили бы «мозговой штурм».

С дискотекой завтра ничего не выйдет, Людмила не в том состоянии. Может быть, съездить на пляж? Поваляться на солнышке, прогулять новый Людмилин купальник… Заодно надо будет проверить, не развилась ли у нее водобоязнь после приключения на Песчаном озере. Степа ведь предупреждал…

Лиза представила, как она входит в воду. По щиколотку, по колено, еще глубже… Под сердцем возник холодок страха. Отчетливо до жути вспомнилось ощущение жесткого кольца чужих рук вокруг лодыжек. Заколотилось сердце. Черт! Неужели она теперь будет бояться воды, как Валера Николашин?

Ну уж нет! Она преодолеет этот страх! Завтра же вытащит Людмилу на пляж, залезет в воду и поплывет. Если, конечно, погода не подведет.

Как там, кстати, с погодой? Лиза подошла к окну. Да, уже абсолютно ясно, что будет гроза. Небо заволакивало тучами, становилось темно. Домой придется идти по дождю. Впрочем, ведь профессор приедет на машине, он ее подвезет. Жаль, что у них дома нет ничего вкусненького, можно было бы пригласить профессора на чай. Он ведь едет издалека, наверняка проголодается…

Если Андрей Степанович на ночь глядя двинулся из Ягодного в город, чтобы поговорить с ней, – это что-то серьезное. Ну точно, он догадался, кто мог спереть ту змею, а скоро она тоже это узнает. И тогда конец всем страхам!

Интересно, кто он – Петраков или Ивануткин? Все равно, лишь бы наконец узнать, кто. Если это Петраков – что будет с Людмилой? Трудный вопрос, лучше сейчас об этом не думать…

Как трудно ждать… Тоня звонила около шести, сказала, через час… А сейчас уже почти восемь… Что же он не едет?

Может быть, что-то случилось? Там, за городом, уже вполне может бушевать гроза. Мокрое шоссе, потоки воды по лобовому стеклу… Вдруг авария? Господи, только не это…

– Не друг ты мне, Грачев, а недруг! – Федька Макин смел фигуры с шахматной доски. – Мог бы и поддаться. Ты вот сейчас домой пойдешь, а я тут останусь, на всю ночь. С каким настроением я останусь, ты подумал? В депрессию впавши…

Он только что продул Саше в шахматы.

– Ничего, – утешил его Саша, – тебе зато в любви везет.

Федька и Саша сидели за вахтерским столом. Федька уже заступил на дежурство, впереди у него была длинная тоскливая ночь, и поэтому он старался задержать Сашу подольше. Не без умысла он сообщил Саше, что Мурашова сегодня за каким-то чертом осталась ждать профессора Обуховича, и не прогадал. Саша приклеился к стулу и уходить не собирался. Мыслями он был далеко от Федьки, мечтал, наверное, о своей Мурашовой, но, несмотря на это, в шахматы выиграть у него не удалось. Ладно, все лучше, чем торчать тут одному.