Змеиная верность

Сашиного пристрастия к Мурашовой Федька не понимал. Девчонка должна быть покладистой и погладистой, а эту попробуй погладь. Мало того что никакого удовольствия не получишь – одни кости, – так она еще, пожалуй, и руку откусит. Словечка не скажет в простоте, все с подковыркой. И шашни какие-то у нее то с Ивануткиным, то с Валеркой Николашиным.

Давеча Федька догнал Николашина в коридоре и допытался, что Лиза всего лишь собиралась одолжить тому денег, но все равно решил бдительности не терять. Не доверял он Мурашовой. Ворковала-то она с Валеркой, конечно, из вредности, но вредности этой у Мурашовой столько, что она ее может далеко завести. Эх, Саня, Саня…

– Санек! – окликнул он задумчивого Сашу. – У меня наверху, в холодильнике пивко холодненькое. Я метнусь, а? Попьем с тобой…

– Пиво не буду, – отрезал Саша. – И тебе не советую. Вдруг начальство еще не разошлось?

– Ты че, Санек, – удивился Федька. – На доску глянь. Все ключи уже на месте. Никого нет, кроме нас. Чего пиво-то пропадать будет?

Но Саша уперся. Не будет он сегодня пить никакого пива.

Саша ждал Лизу. Он не понял, какие у нее дела с профессором Обуховичем, но ему это было неважно. Все равно когда-нибудь она выйдет и пойдет домой. И тогда он как-нибудь набьется к ней в провожатые. Они пойдут пешком до ее общежития и будут о чем-нибудь говорить.

Нет, не о «чем-нибудь», а о вполне определенных вещах.

У Саши были к Лизе вопросы. Наблюдательный, как все влюбленные, он давно заметил, что Лиза ходит сама не своя. Что-то мучило ее, и Саша хотел знать – что. И помочь… Он бы давно поговорил с Лизой, да мешала Пчелкина, которая всегда болталась рядом, таскалась за Лизой как тень. И вот сегодня, наконец, представился шанс, и Саша не собирался его упускать.

И не хватало только, чтобы от него при этом разило пивом. Он слышал однажды, как Лиза отзывалась о любителях пива. «Гиганты диуреза» – вот как она их называла. Не хватало еще предстать перед Лизой «гигантом диуреза». Так что пусть Федька не старается…

– Давай лучше еще сыграем, – предложил он Федьке. – Может, выиграешь и не впадешь в депрессию…

Лиза в тоске мыкалась по лаборатории. Она то присаживалась к столу, то вскакивала и подходила к окну. Уже настолько стемнело, что пришлось включить свет. Стрелки на часах приближались к девяти, а профессор Обухович все не ехал.

Лизе хотелось плакать. Она так надеялась, что сегодня наконец все кончится, все тайны растают, как дым, а теперь все срывалось…

Почему, ну почему он не едет? Может быть, он куда-то заехал, задержался, заговорился и забыл про нее?

Лиза уже обзвонила все места, куда мог заехать профессор – кафедру, деканат, зоомузей. Нигде никого. Пятница, вечер… А телефонов его друзей и знакомых она, конечно, не знает. Телефонов Тони и Степана у нее тоже нет. На даче у них есть стационарный телефон, но его номера она тоже не знает…

И почему ей-то никто не звонит? Если профессор намеревался приехать в семь и не приехал, почему он не предупредил, что задерживается? До сих пор не добрался до места, откуда можно позвонить? Наверное, действительно что-то случилось?..

За окном совсем стемнело, стало слышно, что поднимается ветер. Деревья закачались, тревожно зашумели. Сейчас хлынет…

На всякий случай Лиза прикрыла окно, но совсем закрывать не стала. Душно…

Все же придется идти по дождю или пережидать грозу в институте. А вдруг гроза затянется на всю ночь? Что ей, ночевать здесь вместе с Федькой? Ничего не скажешь, приятная компания…

Она еще послонялась по комнате и внезапно решила: нет, все, больше она ждать не может. Сейчас она напишет профессору записку с извинениями, оставит на вахте у Федьки и пойдет домой. На почту она уже опоздала, придется тащиться завтра…

Кстати, как она сразу не подумала? Ведь у Людмилы может быть дачный телефон профессора, а если и нет, то наверняка есть телефоны профессорских аспирантов – Юры и Вадима. А уж у них-то все телефоны их научного руководителя точно есть. Эх, если бы у нее сейчас была связь с Людмилой!

С тоской поглядев на свою сумку, где так и лежала не потраченная пятисотрублевка, Лиза стала собираться домой.

Повесив сумку на плечо, она двинулась к окну, чтобы закрыть его на защелку, но вдруг услышала в коридоре шаги и кинулась к двери. Наконец-то! Но поняла, что шаги не профессорские и вообще не мужские. Каблуки…

Кто это так поздно?

Дверь распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, волоча большую клетчатую сумку, протиснулась Зоя Евгеньевна.

– Лиза? – удивилась она. – Ты еще не ушла? Почему?

Пока Лиза рассказывала про несостоявшуюся встречу с профессором Обуховичем, умолчав о причинах этой встречи, Зоя Евгеньевна, упав на стул, обмахивалась Лизиным конвертом со статьей. Слушала она рассеянно.

– Ладно, Лиза, что с них взять, с этих мужиков. Ненадежный народ…

Вскочив со стула, она быстро подошла к зеркалу, внимательно оглядела себя, пробормотала: «Кошма-а-ар!..» и извлекла из сумки косметичку и расческу.

– А вы почему вернулись, Зоя Евгеньевна? – спросила Лиза, глядя, как она расчесывает короткие рыжеватые волосы. – Вы же не хотели…