Змеиная вода (СИ)

Нет… вот слов не хватает.

- Я видел в Надежде родственную душу. У нее был талант к живописи. И как творческий человек, она понимала меня…

…а еще имела за собой усадьбу, некую сумму, которой хватило бы, пусть не на роскошную, но всяко приличную жизнь.

- Каблуков?

- Этот… позвольте выразиться, мужлан… отвратителен. Он приезжал. Устраивал сцены ревности. Оскорблял. Надежда расстраивалась. Я убеждал её не губить себя. Ведь очевидно же, что человек, за которого она собиралась выйти замуж, категорически её не достоин! Даже её опекун это осознавал…

- Вы были с ним знакомы?

- Не случалось… сопровождать Надежду в Петербург я не мог… и не те у нас были отношения… а потом мне… пришлось отбыть как-то… отец болел… да, да… когда Надежда погибла, отец… я тогда был в отъезде… прибыл лишь через две недели… после смерти её.

И потому не повстречался с Одинцовым. А жандармы… да что жандармы… как подозревать в убийстве того, кого тут не было?

И зачем?

К тому времени, полагаю, все уверились, что имел место несчастный случай. Что до отца ребенка… то кому оно было нужно? Не директору школы точно. Этот скандал школу мог бы и закрыть. А значит, Федорыч молчал бы. Как и прочие заинтересованные люди.

- Мне удалось убедить Надежду не связывать свою жизнь с Каблуковым… она обещала поговорить с ним. Дать жесткий ответ… и она даже согласилась стать моей женой.

Бедная девочка.

Столько женихов и все такие любящие, что прям спасу нет.

- Вы знали, что она беременна? Только не врите.

- Д-да… - он гордо вскинул голову. – Это было бы дитя нашей любви…

Ну да, а заодно гарантия, что Надежда выйдет замуж и за Филиппа. Она была слишком порядочна, чтобы подсунуть Каблукову чужого ребенка. А при наличии беременности и у Одинцова не нашлось бы возражений…

Поначалу.

А ведь он вовсе не так и туп, Филипп, как показалось. Хорошо рассчитал. В первый раз план провалился, уж не знаю, чего ради. Но теперь Филипп решил играть наверняка.

Соблазнение.

Красивые слова… и беременность, не позволяющая отступить. С беременностью ведь надежней все… а то мало ли, вдруг бы и от него Надежда упорхнула? В Италию? Живописи учиться?

А так… куда порхать.

Нет, верю, что он был бы лучшим мужем, чем Каблуков. Во всяком случае, пока за спиной Надежды маячила бы Одинцовская тень… скорее Филипп использовал бы такой удобный случай.

И в Италию отправились бы вдвоем.

Втроем.

Дружной чудесной семьей. И школу он бы помог развивать, чтобы в нее вкладывали деньги. И дальше тоже… в общем, дерьмо, конечно, но убивать Надежду ему и вправду незачем.

И что остается?

- Почему вы уехали? – спрашиваю, хотя что это меняет.

- Надежда попросила, - признался Филипп. – Нет, письмо от отца было… он и вправду плохо себя чувствовал. А когда я приехал, то застал его… было понятно, что долго он не протянет. И уезжать, бросать… некрасиво. Непорядочно. Потом похороны… помощь братьям. Не думайте, я свою семью ценю. И они меня… хотя, конечно, о душевной близости говорить не приходится, да… так вот, я задержался…

- Почему Надежда просила уехать?

- Опасалась. Говорила, что Каблуков явно не смирится… и была права. Он грубый гадкий человек. И точно решил бы поквитаться. Да и Одинцов тоже приехал бы… ему бы доложили. И Надежда собиралась ему звонить. Сказать, что разрывает помолвку… просить помочь со скорейшим устройством брака… с отъездом. Она хотела отбыть в Италию поскорее…

Но не успела.

- Она несколько опасалась, что… её опекун может превратно понять ситуацию и тоже… выразить мне недовольство… Надежда любила меня. И хотела защитить.

А вот любил ли её Филипп?

- Кто мог её убить?

Пауза.

Поджатые губы… и все-таки признание:

- Ниночка… она ненавидела сестру.

Надо же… и не первый раз имя звучит.

- Сперва мне казалось это… понимаете, бывает такое вот… ощущение, - Филипп чуть одернул рукава, скрывая манжеты. – Когда нет ничего конкретного, лишь… только ощущение. Извините, повторяюсь. Надежда была уверена, что Ниночка её обожает. Но правда в том, что Ниночка обожала жениха Надежды.

- Каблукова?

- Да. Причем это обожание… я бы посоветовал показать её менталисту. Оно какое-то нездоровое… когда Каблуков появлялся, Ниночка видела лишь его. Она смотрела на него. Ловила каждое его слово. Она… дышала им и не могла надышаться.

- Ей же было… сколько?

- Некоторые женщины просыпаются рано. Ниночка из таких. Поверьте, я знаю в женщинах толк, - он отбросил длинную челку. – Главное, что Ниночка сестру ревновала. Безумно… до исступления… как-то они гуляли по городу… втроем… я тоже совершал вечерний променад, очень помогает привести мысли в порядок. И так получилось, что я оказался рядом… так вот, Анатолий взял Надежду под руку… сказал что-то… глупость какую-то, что, мол, она сегодня особенно красива… или что-то в этом роде. Ниночка побледнела, закусила губу, а потом упала. Вот на ровном месте. Ногу подвернула. Это было так нелепо и смешно. Театрально.

От переполнявшего его возмущения Филипп всплеснул руками.