Змеиное гнездо

Теперь Хокинс смотрит на Джессапа, дерзкой улыбки как не бывало. Весь из себя профессионал. Достал блокнот и ручку. Записывает.

– Может, в какой-то момент вашему сыну и понадобится адвокат, мистер Майклс, но давайте сейчас Джессап нам просто расскажет, что случилось вчера ночью, куда он поехал после того, как я остановил его за фару, а там поглядим.

– Я поехал на вечеринку, – говорит Джессап. – К девушке из школы. Виктория Уоллес. Ее парень – в футбольной команде. Аарон Бернс. Дом Виктории – за универом. Почти в деревне. Там, наверно, была сотня школьников.

Черный коп опять перехватывает инициативу.

– Ты вчера подрался? На вечеринке?

– Нет, сэр, – говорит Джессап.

– Неужели? Ты уверен?

– Да, сэр. Там был парень, который приставал из-за… истории моей семьи, но мы ничего не устроили. Ничего серьезного.

– Что за парень?

– Кевин Корсон. Черный, – говорит Джессап. Приходится не дать себе поморщиться. Зачем было добавлять это?

– Вы двое не выясняли отношения?

– Нет, сэр. Он был пьяный. Пил всю ночь. И злой, – добавляет Джессап. – Играл за команду, которую мы вчера обыграли, и я его хорошо приложил в конце первой половины.

– Приложил?

– Да, сэр. Врезался прямо в грудь, когда он ловил мяч. Упал сверху, и у него слетел шлем. Он потерял мяч, я подобрал и сделал тачдаун. Потом его тошнило на бровке. Наверняка сотрясение. Я выбил его из игры.

– Кевин Корсон?

– Да, сэр.

Дымовые сигналы

Джессап видит, как на окне гостиной шевелится штора. Джюэл подглядывает. Хочется ей помахать, улыбнуться, показать, что все будет хорошо. Такая ее ждет жизнь?

Джессап рассказывает копам, что ушел с вечеринки, сел в пикап, поехал к девушке, вернулся домой.

– Знаешь Корсона вне футбола?

– Нет, сэр. Пересекались в паре футбольных лагерей, но по разные стороны мяча. Здоровались, но не более.

– Проблемы в прошлом? Что-нибудь до вечеринки вчера ночью?

Джессап вспоминает стоянку, как Корсон тыкал пальцем в грудь.

– Он подходил ко мне после игры. Сказал, что я нечестно играл. Выбил мне фару.

Черный наблюдает внимательно, но Джессап видит, как Хокинс у него за спиной щурится.

Блин. Хокинсу он вчера сказал, что не знает, как это произошло. Что вышел с игры и просто обнаружил разбитую фару.

Хокинс ничего не говорит. Ничего не пишет в блокноте.

– И что ты сделал?

– Просто уехал, сэр.

– Он выбил тебе фару, а ты просто уехал? – черный коп берет на слабо. Говорит презрительно. Чуть ли тряпкой не называет.

– Так точно, сэр. Мне не нужны проблемы. Я хотел встретиться с семьей в «Кирби». Я проголодался и торопился. Бургер казался лучше драки, – Джессап рискует улыбнуться.

– А ночью? На вечеринке? Что случилось между тобой и Корсоном?

– Ничего не случилось.

– Ничего?

– Ничего, – говорит Джессап.

– Потому что мы слышали, была стычка.

– Нет, сэр, – говорит Джессап. – Он на меня орал, обвинял меня, но не трогал, я тоже не трогал его, просто болтовня.

– Он тебя обвинял? В чем же?

Джессап уставился на копа. Примерно сорок пять. Ничего похожего на толстого копа, которого они вчера видели перед «Кирби». Этот (теперь Джессап может прочитать жетон, написано «Каннингем») явно не сдает позиций. Идейный. Немного разрыхлел, возраст берет свое, над ремнем брюшко, но Джессап готов спорить, что он бегает четыре-пять раз в неделю, занимается с весом, просто всего этого недостаточно, чтобы отбиться от подкравшегося сорокета. У него обручальное кольцо, значит, наверняка и дети.

Джессап принимает решение.

– Сказал, что я хотел назвать его ниггером.

Во дворе тихо. Слышно машину, едущую вдаль по главной дороге, но больше ничего, кроме ветра. Хокинс делает шаг, ботинки скрипят в снегу.

Каннингем сужает взгляд.

– Ты назвал его словом на «н»?

– Нет, сэр, – говорит Джессап. – Не назвал. Он сказал, что я хотел назвать его ниггером.

– А ты хотел?

Хокинс делает еще шаг, берет Каннингема за локоть.

– Эй. Брось, Маркус.

Джессап ничего не говорит. Каннингем буравит его взглядом, Джессап смотрит в ответ, никто не отворачивается.

Дэвид Джон

– Так в этом все дело? – говорит Дэвид Джон. – Какой-то мальчик обиделся, потому что решил, что Джессап хотел назвать его словом на «н»? И этого достаточно, чтобы вызвать копов в нашу глушь? – он не подчеркивает слово «мальчик», говорит походя, но ему подчеркивать и не надо.

– Фигня, – говорит Джессап. – Я его никак не обзывал. Это Корсон сказал «ниггер», а не я. Я этого не говорил.

У Каннингема такой вид, будто он уже с удовольствием взял бы под прицел и его, и Дэвида Джона, если бы это сошло ему с рук, если бы никто не видел.

– Слово, которое не говоришь, ты повторяешь чертовски часто, – отвечает он, чуть ли не рыча. – Три раза за минуту.

Хокинс все еще держит руку на локте напарника, а теперь мягко тянет черного на четверть оборота. Говорит:

– Брось, Маркус, отойдем на минутку.