Знай мое имя. Правдивая история

Я отстрелялась. А вот сестра нет. Поддержать ее приехала подруга Элизабет. Тиффани рассчитывала смотреть на нее все время, пока Алале будет задавать вопросы. Ей не нужно было впиваться глазами в подзащитного в поисках отмщения и искупления — она просто хотела, чтобы все поскорее закончилось. Мне нравилось, что сестра всегда знала, чего хочет, и умела окружить себя нужными людьми и ресурсами. Здорово было представлять, как они двое держат друг друга взглядами, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Когда они вернулись, первое, что бросилось мне в глаза, — их остекленевшие глаза и пустые взгляды. Все стало ясно. Это напомнило мне тот вечер, когда я заезжала за Джулией и увидела ее с тетрадками, растерянную и раздавленную. Тиффани пора было возвращаться в колледж. Я сказала, что поеду с ней. Мне было даже страшно подумать разлучиться с сестрой, словно справиться со всем этим мы сможем только вдвоем. Я не планировала ехать в Южную Калифорнию, ведь мне не на чем было бы возвращаться. Но я понимала, что должна быть рядом с ней. Именно поэтому я попрощалась с родителями, сказав им, что увидимся, как только вернусь.

В нашей жизни крайне редко случались ситуации, к которым мы с Тиффани не могли бы отнестись с иронией. Когда я ссорилась со своим первым парнем, Тиффани всегда врубала у себя в комнате саундтреки из любимых сериалов, и стоило мне и ему замолкнуть, как нас тут же окружала чудная музыка. Но тогда, сидя в машине, нам с сестрой не за что было ухватиться, чтобы хоть как-то поднять настроение.

Той ночью, лежа на бесформенном матрасе сестры, брошенном прямо на пол, слушая шум крутящейся стиральной машины, я наконец расслабилась. Я была рада этому покою. Я его, можно сказать, выстрадала. Достав свой маленький красный блокнот, включив фонарик на телефоне, я тогда записала: «Мне кажется, я уже выиграла». И едва заметно кивнула самой себе: я совершила невозможное — появилась в суде. Тем, кто видел, как я кричала, стоя на свидетельском месте, могло показаться, что я человек слабый. На мой взгляд, то было тихое зарождение моей силы. Я сделала то, что, как мне казалось, никогда больше не смогу. Меня словно вытолкнуло на другую сторону, и пусть я была еще далека от финишной черты, я осталась жива. Мы лежали бок о бок и быстро уснули.

Утром, проснувшись, я наткнулась на заголовок:

«Женщина дает показания по делу Стэнфордского нападения»

Я нетерпеливо кликнула на ссылку. Там говорилось:

Эмили была очень эмоциональна во время дачи показаний.

Перед тем как Эмили очнулась в больнице, она вместе с сестрой пила пиво, которым их угостили трое мужчин.

Помощник окружного прокурора давила на Эмили, спрашивая, помнит ли она, что произошло между этими событиями. Эмили ответила отрицательно и заплакала.

Слово заплакала никогда еще не звучало так незначительно — будто капля в море. Все выглядело слишком плоским и упрощенным.

В другой статье упоминался мой университет, мой парень из Филадельфии и восемь раз имя Тиффани. Они сидели в одном зале с ней, со мной и потом так тривиально обо всем говорили. Я не понимала.

Свой уровень опьянения Эмили описала так: «Настолько пьяна, что не понимала этого».

Читая протоколы, я сосчитала все вопросы: двести двадцать задала представитель окружного прокурора, сто два задал адвокат защиты. То есть тем утром, находясь в судебном зале, я ответила на триста двадцать два вопроса, и это самая яркая цитата, которую они выбрали? Я прокрутила страницу ниже, до комментария:

У меня две дочери, и, надеюсь, они будут принимать правильные решения, как в колледже, так и после.