Знак

Когда я переступила порог его кабинета, Ризек застыл перед экраном, обычно спрятанным за сдвижной панелью. На экране был убористый текст, в котором я сразу же узнала перевод объявления Ассамблеи о судьбах людей. Всего девять строчек. Девять семей, разбросанных по галактике, путь которых неизбежно предопределен.

Вообще-то Ризек избегал всего, что напоминало о его «слабости». Так называл судьбу, преследующую сына с колыбели, наш отец: пасть от руки одного из Бенезитов.

Даже обсуждать нечто подобное шотетам запретили под страхом тюрьмы, а то и казни.

А сейчас Ризек читал о судьбах, следовательно, пребывал не в лучшем расположении духа. Я поняла, что надо вести себя осмотрительно. Но сегодня мне не было дела до всяких тонкостей.

Ризек скрестил руки на груди и, склонив голову набок, сказал:

– Ты не представляешь, насколько тебе повезло иметь столь неопределенную судьбу. «Второе дитя рода Ноавеков пересечет Рубеж». А с какой целью? – Он дернул плечом. – Неизвестно. И пророчество никого в принципе не волнует. Вот уж повезло так повезло.

– Действительно, – я засмеялась.

– Именно поэтому ты обязана мне помогать, – продолжал гнуть свое Ризек, не обращая внимания на мой смех. – Ты вполне можешь себе это позволить. Тебе не приходится бороться с ожиданиями целого мира.

Ризеку уже давно не давали покоя различия в наших жизнях. О том, что я испытывала постоянную боль, не могла ни к кому прикоснуться и потеряла в жизни гораздо больше, чем он, Ризек, похоже, не задумывался. Он знал лишь одно: наш отец, вместо того чтобы подвергать меня испытаниям, просто не замечал меня, и моя судьба никого не побуждала усомниться в моей силе.

С точки зрения Ризека, мое детство было счастливым, и спорить не имело смысла.

– Ризек, что случилось?

– Ты имеешь в виду, кроме того, что Лети Зетсивис напомнила всем шотетам о моей жалкой участи?

При звуках этого имени я невольно поежилась. Мне вспомнилась еще теплая кожа умершей Лети. Задрожав, я обхватила себя за плечи. Снадобье Акоса не могло полностью подавить тени, их заторможенное движение под кожей отдавалось тупой болью.

– Но ты же был готов к такому раскладу, – заметила я, отведя глаза. – И теперь никто не осмелится повторить того, что она говорила.

– Дело совсем в другом, – отмахнулся Ризек, и в его голосе мне почудилось что-то от прежнего Ризека, каким он был раньше, когда отец еще не вонзил в него зубы. – Взяв за отправную точку признание Узула, я отыскал заслуживающий доверия источник. Колония диссидентов существует и, возможно, их даже несколько. И среди нас есть их шпионы.

Мое сердце екнуло. Неужели слухи о колонии подтвердились? Впервые слово «колония» не испугало меня, а давало что-то вроде надежды.

– Демонстрация силы, конечно, неплохо, но нам требуется кое-что еще. Никто не должен усомниться в моей власти, как и в том, что мы вернемся из Побывки еще более сильными, чем сейчас. – Ризек положил руку мне на плечо. – Мне нужна твоя помощь, Кайра.

Знаю я, чего тебе нужно, подумала я. Он хотел в зародыше подавить сомнения шотетов, пресечь любые тревожные шепотки.

А я стану его инструментом. Плетью Ризека.

На меня опять нахлынули воспоминания о Лети, и я на миг зажмурилась, избавляясь от них.

– Сядь, прошу тебя, – Ризек показал на одно из кресел перед экраном.

Это были старые кресла со стеганой обивкой из отцовского кабинета. Ковер шотетской работы, скорее – грубая циновка, сплетенная из травы. В комнате вообще не нашлось места для вещей, привезенных из Побывок. Отец ненавидел этот обычай, считая, что он унижает нас и со временем должен быть забыт. Ризек, вероятно, был с ним солидарен. Я – единственная в семье питала слабость к чужому мусору.

Я устроилась на краешке кресла. Строчки судеб не выходили из моей головы.

Ризек встал за соседним креслом, опершись о высокую спинку. Неторопливо закатал левый рукав, обнажая знаки. Ткнул согнутым пальцем в экран, увеличивая шрифт.

Судьбы рода Бенезитов следующие:

Первое дитя рода Бенезитов приведет своего двойника к власти.

Второе дитя рода Бенезитов будет править Туве.

– Я слышал, что второе тувенское дитя, – Ризек постучал по третьей строчке, костяшка его пальца коснулась слова «править», – скоро объявится. Я уже не могу игнорировать предсказания. Кем бы ни было дитя Бенезитов, она будет правительницей Туве, а потом станет причиной моей гибели.

Кусочки головоломки сложились воедино: судьба Ризека – пасть от руки одного из рода Бенезитов, а судьба Бенезитов – править Туве. Ничего странного, что он одержим Бенезитами, особенно сейчас, когда у него имелся свой личный оракул.

– Я собираюсь убить ее прежде, чем это случится, а оракул мне поможет, – добавил Ризек.

Я смотрела на экран. Меня всегда учили: судьбу не переспоришь, что ни делай, пытаясь ее изменить. А Ризек собирался скорректировать собственную судьбу, убив человека, который должен был убить его самого.

А еще мой брат обзавелся предсказателем, который советовал ему, как поступать.