Знак белой лилии

– Как Эммануил на это смотрел? – переспросила несколько отстраненно и все-таки с заметной печалью в голосе Прудникова. Помолчала, потом ответила: – Он, конечно, внутренне противился этому. Но, как вы уже сами сказали, Лена была старше мужа, и это влияло на их отношения, вольно или невольно. Эммануил не считал для себя возможным не только что-то запрещать Лене, но даже просить ее отказаться от того, чем ей хочется… хотелось, – снова поправилась Прудникова, – заниматься.

– Тамара Михайловна, а вы не знаете, что за причина толкала Елену Михайловну продолжать заниматься репетиторством?

– Думаю, что привычка, она привыкла долгое время тянуть семью на себе. А потом, думаю, после того, как муж стал зарабатывать намного больше ее, в Лене взыграла элементарная женская гордость.

– Не поняла, – вставила Мирослава.

– Ну вы, наверное, знаете, что многие мужчины не могут перенести того, что жена зарабатывает больше него?

– Что-то такое слышала, – согласилась Мирослава, – но Елена Валентиновна все-таки была не мужем, а женой. Ей-то чего было переживать?

– Неважно, – тяжело вздохнула экономка, – механизм неприятия перемены в заработке был тот же самый. Лена привыкла быть главной.

– Разве муж отменял ее главенство? – усомнилась детектив.

– Нет, конечно, Эммануил не покушался на ее ведущую роль в их семье, но Лена считала, что ее отменяет резко возросший заработок мужа. И она не могла смириться с этим, где-то на подсознательном уровне.

Мирослава с интересом посмотрела на Прудникову, она не ожидала от экономки столь глубокого познания человеческой натуры. Но допускала, что Тамара Михайловна права. Тем более что она наблюдала за поведением супругов Андриевских ежедневно на протяжении многих лет. Так что исключать ничего нельзя. Хотя причина усердного репетиторства Елены Андриевской могла заключаться в другом.

На всякий случай она бросила пробный камешек:

– Но ведь никакими дополнительными уроками Елена Валентиновна не могла заработать столько, сколько стал зарабатывать ее муж.

– Это так. Лена даже бросала свое репетиторство, а потом взялась за него снова, – с безнадежностью махнула рукой Прудникова.

– А как ко всему этому относился сын Андриевских Олег?

– То, что мама занимается репетиторством, Олега не волновало. Ему не нравилось, что она время от времени оставалась ночевать в своей квартире, ссылаясь на то, что у нее нет сил по темноте ехать домой.

– И он говорил об этом матери?

– Говорил. Они даже пару раз ссорились из-за этого.

«Значит, все-таки, ссорились», – отметила Мирослава про себя и спросила:

– А потом Олег смирился?

– Можно сказать и так, – ответила Прудникова и пояснила: – Изменения произошли после того, как у Олега появилась Лиза. Он, судя по всему, сильно ею увлекся, и все остальное стало интересовать его значительно меньше.

– Вот как?

– Да, вот он и сегодня уехал к Лизе. Решил пожить у нее.

– Вы мне говорили, я помню. Наверное, он поступил правильно, любовь залечивает даже самые болезненные раны, нанесенные жизнью.

– Я тоже так думаю, – тихо вздохнула Прудникова.

– Тамара Михайловна, вы ведь познакомились с Еленой Валентиновной, когда она уже перешла в школу, в которой и работала до своей гибели?

– Да, это так, – несколько растерянно отозвалась Прудникова.

– А о старой своей школе она когда-нибудь вспоминала?

– Практически никогда. Только раз мы перебирали вещи на антресолях и случайно наткнулись на альбом с фотографиями. Лена открыла один из них и говорит: «Смотрите, Тамара Михайловна, какая я была молодая!» Я ей отвечаю: «Вы и сейчас, Лена, не старая». А она засмеялась. «А вот, – говорит, – и мой первый выпуск!» И так получилось, что мы с ней еще долго старые фотографии перебирали. Она показала мне Эммануила. Фото, кажется, было восьмого класса. Он там такой премиленький был!

– По-моему, Эммануил Захарович и сейчас очень даже ничего, – пошутила Мирослава.

– Да, – ответила Прудникова, – но теперь он взрослый мужчина. А тогда был совсем еще ребенком. – Женщина тихо вздохнула и утерла непрошенно набежавшую слезу.

Мирослава решила отвлечь ее от печальных мыслей и спросила:

– Елена Валентиновна ни с кем из своих прежних коллег отношений не поддерживала?

– Нет, – покачала головой Прудникова и добавила: – Со слов Лены я поняла, что она дорожила отношениями с русичкой.

– С русичкой?

– Да, преподавательницей русского языка, но после того, как они с Эммануилом поженились, она не считала возможным поддерживать с ней связь.

– Почему?

– Разве непонятно?

– Нет, – ответила Мирослава, хотя, конечно, отлично понимала, в чем именно дело.

– Лена стеснялась, – тихо ответила женщина.

– Чего? Своей любви к Эммануилу? Разве любви стесняются?

– Вы забыли, что Эммануил был учеником Лены?

Мирослава ничего не забыла, но задавать вопросы на эту тему больше не стала. Спросила о другом:

– Вы знаете имя и фамилию русички?

– Только имя. Ее звали Галина.

«Спасибо и на этом», – подумала детектив, она надеялась, что по имени и по преподаваемому предмету так называемую русичку вычислить будет несложно.

Она подозвала официантку и, несмотря на протесты Прудниковой, расплатилась сама.