Знак черепа

Все время, пока судно стояло под погрузкой, Фрэнк Мадден практически жил на борту. Он так ловко научился передвигаться по палубе, что отбросил костыль и пользовался только тростью, в случае необходимости хватаясь свободной рукой за ближайшую снасть, причем проделывал это он почти автоматически. Вскоре он прочно завоевал место первого любимца у команды, частично благодаря щедрости, с которой раздавал направо и налево мелкие деньги на выпивку.

Стоя рядом с ним на носу, я видел, как горели от возбуждения его глаза. Свежий ветер и соленые брызги навели румянец на его бледные щеки.

— Думаю, я смог бы командовать такими людьми, как у нас, Джастин, — сказал он. — Конечно, после того как изучу навигацию. Они словно малые дети и преклоняются перед более сильным умом.

— И более крепким авторитетом, — добавил я.

— Ну да, — согласился он. — Но его нетрудно завоевать. Человек с пистолетом, имеющий зоркий глаз и твердую руку, всегда сможет удержать их в повиновении. Ты когда-нибудь слышал о человеке по кличке Лебедь?

— Кто это?

— Карлик-негр, наполовину испанец. Пайк рассказывал, что его называли Черным Лебедем. И, несмотря на небольшие силу и рост, невзирая на цвет кожи, он заставил все Карибское море дрожать от ужаса при звуке его имени. Ему принадлежал целый остров на Багамах с фортом и большим деревянным домом, где он держал свой сераль и жил со своими людьми в роскоши и богатстве, как Великий Могол!

Я с любопытством взглянул на собеседника. Немало мальчишек завидовало морским разбойникам, благодаря описанию их славных подвигов в песнях и балладах вроде той, которую я сам нацарапал в честь Тауни, — причем неизбежная расплата за преступления в них либо замалчивалась, либо возвеличивалась до уровня героического финала лихой и бесшабашной жизни, — и я задумался, насколько глубоко и серьезно укоренился этот образ мыслей в голове Фрэнка. Его внутренний протест против собственных физических недостатков являлся богатой почвой для подобного рода фантазий.

— На твоем месте я бы не стал слишком доверять россказням Сэма Запевалы, — заметил я, подумав при этом, что парню не следовало бы разрешать столь тесное общение с Пайком и Фентоном.

Он бросил на меня быстрый взгляд своих живых выразительных глаз, в которых, казалось, постоянно таилась скрытая усмешка, намек на то, что собеседник никогда полностью не воспринимается им всерьез, и молча отошел к нактоузу[29], где Черный Майкл перебирал загорелыми пальцами спицы штурвала, в то время как зоркие глаза его пристально следили за положением парусов и замечали малейшие попытки судна сойти с курса под влиянием встречной волны.

О Фентоне мы так ничего и не узнали. Но теперь, когда мы благополучно вышли в море и пустились наперегонки с нашим вероятным соперником — если таковой действительно существовал, — это нас уже не очень тревожило. Пайк, постоянно напоминая о своей верности и преданности, находился у нас на борту. Между ним и Черным Майклом не было открытой вражды, и последний не вспоминал о ссоре в «Обросшем Якоре».

По настоянию сэра Ричарда и к явному неудовольствию капитана Джекобса я получил должность первого помощника. Невзирая на отсутствие морской практики, я охотно приступил к своим новым обязанностям, поскольку они давали мне возможность участвовать в судовождении. Я рассчитывал, что Черный Майкл, как наш квартирмейстер, поможет мне возместить мое невежество в этой области.

Мы закончили прокладку курса. Он пролегал почти строго на юг и слегка к западу от Плимута прямо до Мадейры (куда мы намеревались зайти за пресной водой), затем снова в том же направлении до островов Зеленого Мыса, минуя Азоры, и оттуда до мыса Доброй Надежды. После Кейптауна курс наш поворачивал на восток к Мадагаскару и в Мозамбикский пролив.

«Золотая Надежда» довольно резво шла в бакштаг[30] левым галсом[31], подгоняемая свежим северо-восточным бризом. Она обладала, как оказалось, лучшим ходом, чем я предполагал, хоть и зарывалась носом в волну по самые якорные крамболы[32], разбивая синюю гладь моря в белоснежную пену, которая шумела вдоль бортов и исчезала за горизонтом, превращаясь в искрящуюся и переливающуюся всеми цветами радуги жемчужную кильватерную струю. Вдруг мне показалось, что я заметил какое-то недовольство в прищуренных глазах Майкла, когда тот бросил взгляд на паруса, хотя они и так были до отказа наполнены ветром. Подойдя поближе якобы для того, чтобы проверить показания компаса, я тихо — поскольку была вахта капитана Джекобса — спросил его, в чем дело.

Черный Майкл покосился в сторону капитана, который стоял у леерного ограждения, глядя на быстро исчезающие вдали берега Англии, и передвинул языком из-под правой щеки под левую табачную жвачку, помогавшую ему бороться со вчерашним похмельем.

— Если выбрать шкоты[33] и обтянуть паруса, она пошла бы быстрее, — пробормотал он вполголоса.

Я и сам подумал о том же, поэтому подошел к капитану Джекобсу и как бы невзначай высказал свое предположение.