Знак драконьей крови

- Я проник в систему потайных ходов этого замка, искал выход. Ходы очень старые и многими из них нельзя пользоваться. Мне удалось открыть один ход, который ведет к реке, но, к несчастью, он идет мимо солдатских казарм...

Норисса услышала, как Байдевин приблизился, его руки дотронулись до ее пальцев. Она не открыла глаз, медленно уплывая от всего, что тревожило и беспокоило ее, и ей едва хватило сил, чтобы ответить на его вопрос.

- Что случилось, Норисса? Ты позвала меня, и я поспешил сюда.

- Позвала?

- Да, при помощи "неслышной речи". Зачем ты звала меня?

- Честное слово, я даже не осознавала этого...

Норисса попыталась и не смогла найти объяснение той странной глубокой связи, которая существовала между ними. Она смирилась с тем, что гном всегда будет чувствовать, когда она будет нуждаться в нем.

И Нориссе захотелось, чтобы так же просто она могла дотянуться мыслями до любого другого человека. Возникшее в памяти лицо Бремета подарило ей ощущение тепла и уюта, а его золотистые глаза последовали за ней в самые глубины сна.

28

Норисса услышала над собой грозный шорох больших крыльев и ощутила преследующую ее ненависть. Но в этот раз Норисса не боялась.

Туман над равниной рассеялся, и Норисса обнаружила, что стоит на одной половине расколотой горы. Сама равнина представляла собой каменную площадку, образовавшуюся после того, как она откололась от покрытого снегом пика, возвышающегося на противоположной стороне широкого ущелья. Цель, к которой стремилась Норисса, находилась на той стороне расселины, в пещере, которая зияла черным пятном чуть выше снеговой линии.

- Я ожидаю тебя.

Шепот донесся до слуха Нориссы отчетливо и ясно, не заглушенный даже хлопаньем крыльев и далеким воем преследующих ее демонических псов. Норисса издала победный клич, бросая вызов тем, кто гнался за ней по пятам, и побежала по равнине к утесу. Не спрашивая себя, откуда она знает, как следует поступить, Норисса шагнула с обрыва... и оказалась на противоположной стороне ущелья, карабкаясь по обледенелым скалам и поднимаясь все выше по склону.

Небо вдруг потемнело, и снег полетел в воздух, вздыбленный ветром, поднятым взмахами крыльев. Охотник настиг ее. Крыла смерти хлестали и били ее, мешая медленному подъему по скалистому склону. Норисса не должна была останавливаться, не должна была поворачиваться к нападавшему лицом, чтобы сразиться с ним. Ориентируясь по звуку и частично руководствуясь инстинктом, она уклонялась от изогнутых когтей, стремящихся вцепиться ей в спину и плечи, прилагая все усилия к тому, чтобы хоть на пядь, но приблизиться к чернеющему наверху спасительному черному пятну - входу в пещеру. Теперь она осознавала, что рыскающий в поисках поживы крылатый демон был не просто детским кошмаром - это был враг, которого она встречала как во сне, так и наяву. Если бы она осмелилась повернуться к нему лицом, она бы сумела распознать истинное лицо призрачной твари.

Но она не могла себе позволить истратить даже это мгновение впустую, ибо твари только этого и надо было, чтобы схватить ее. Если бы чудовище схватило ее, пусть даже во сне, это означало бы ее гибель и во сне и наяву.

Норисса подтянулась и упала на обледенелый уступ перед входом. Еще одно усилие, и она провалилась в ожидающую ее темноту.

Норисса проснулась и успела уловить слабое эхо ярости Другого.

Используя "неслышную речь", она протянулась сквозь стены и, нащупав неспокойный сон Байдевина, разбудила его, послав ему сгусток своего восхищения.

- Скорее приходи! У меня новости!

Норисса сбросила одеяла. Свет единственной лампы указал ей место, где устроилась на ночь Илла, - она свернулась в клубочек возле кровати. Норисса безжалостно растолкала ее.

- Зажги свечи, Илла. Нужно быстро одеваться, потому что сейчас к нам придет Байдевин, а я не хочу, чтобы ты во второй раз за столь короткое время поднимала скандал из-за моей нескромности.

Илла приступила к исполнению поручений с таким рвением, что Норисса невольно рассмеялась. Смех был легким, и ей было самой приятно услышать его; одновременно с этим она мимолетно удивилась, осознав, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз смеялась так легко и беззаботно. Илла как раз шнуровала сзади лиф ее платья, когда в дверь в прихожей забарабанили. Норисса бросилась открывать, не обращая внимания на протестующие восклицания Иллы, пытающейся в спешке надеть через голову свое собственное коричневое платье.

Байдевин ворвался внутрь, лишь только дверь отворилась. Он был взъерошен со сна и бос, беспорядок в одежде свидетельствовал о поспешности, с которой он одевался. Байдевин по обыкновению яростно хмурился. Позади него Кей сжимал в руках пару сандалий.

Норисса схватила Байдевина за руки, и они закружились, как дети на празднике. После нескольких неудачных попыток Байдевину удалось прекратить это легкомыслие, и он повлек Нориссу в спальню. Там он усадил ее на кровать и требовательно спросил, когда это она успела потерять рассудок.