Знак единорога

Мы дали лошадям волю на тот неровный шаг, что удобен им при скачке по склону вниз — и вверх, на следующий подъем. Как только мы приблизились к гребню, конь Рэндома заржал и попятился. Рэндом тут же осадил его, а я огляделся по сторонам, но не увидел ничего, что могло бы напугать животное.

Добравшись до гребня, Рэндом сбавил темп и крикнул нам:

— Гляньте-ка на восход, а?

Тяжело было удержаться от доброго слова, но я не стал делать замечаний на этот счет. Рэндом редко предавался сантиментам по поводу растительности, геологии или освещения.

Но я и сам чуть не рванул поводья, как только оказался на вершине: солнце превратилось в фантастический золотой шар. Оно было в полтора раза больше своего нормального размера, и такого странного окраса я раньше не видывал. Какие-то необычайные фокусы творило солнце с краем океана, что вплыл в поле зрения над кромкой следующего подъема, а оттенки облаков и неба были чертовски замысловатыми. Но я не остановился, хотя внезапная яркость была почти что болезненной.

— Ты прав, — сказал я, следуя за Рэндомом в очередную долину. У меня за спиной Ганелон к месту и ко времени фыркнул ругательство.

Когда я проморгался от цветового фейерверка, то заметил, что растительность в сем маленьком кармане небес стала куда гуще, чем мне помнилось. Мне казалось, что были здесь кучки низкорослых деревьев и лоскутья лишая, а на деле оказалось — пара дюжин деревьев, более рослых и зеленых, вопреки моей памяти, и пучки трав здесь и там, и лоза-другая, смягчающие очертания скал. Но с момента своего возвращения я проходил этим путем один-единственный раз, да и то в сумерках. И я подумал: вероятно, это и есть источник тех ароматов, что нахлынули на меня раньше.

Когда мы пересекли долину, показалось, что следующая небольшая впадина еще шире, чем я помнил. К тому времени, как мы преодолели ее и вновь вышли на подъем, я был в этом уверен.

— Рэндом, — позвал я, — эти края изменились за последнее время?

— Трудно сказать, — ответил он. — Эрик нечасто выпускал меня на улицу. Кажется, чуть обросли.

— Долина словно стала больше… шире.

— Да, точно. Я думал, что мне это просто почудилось.

Когда мы достигли следующего гребня, меня не ослепило вновь, поскольку солнце было перекрыто листвой. Участок перед нами зарос деревьями значительно гуще, чем тот, что мы только что миновали… и они были больше и росли чаще. Мы натянули поводья.

— Я не помню этого, — сказал Рэндом. — Даже если ехать глухой ночью, не заметить такого нельзя. Должно быть, мы свернули не туда.

— Не понимаю как. Мы знаем, где находимся. Скорее я поеду вперед, чем поверну назад и начну снова. Нам все-таки следовало бы знать о такой географии в окрестностях Янтаря.

— Верно.

Рэндом направился вниз, к лесу. Мы следовали за ним.

— Как-то это необычно на этой высоте… такая растительность! — крикнул Рэндом через плечо.

— К тому же здесь, кажется, до дури чернозема — больше, чем я помню.

— Готов поверить, что ты прав.

Как только мы выехали к подножию деревьев, тропа изогнулась влево. Я не видел причин для отклонения от прямого курса. Но мы остались на тропе, и это подбавило иллюзии расстояния. Спустя несколько десятков шагов тропа вдруг вновь вильнула вправо. Панорама позади была необычна. Деревья казались еще выше и были теперь так часты, что взгляд беспомощно блуждал в ветвях в поисках хоть одной прогалины. Когда тропа свернула еще раз, она раздалась, и путь на много миль вперед стал прямым. На слишком много. Наша маленькая долина просто не могла быть такой широкой.

Рэндом тормознулся снова.

— К черту, Корвин! Это же смешно, — сказал он. — Ты же не играешь в бирюльки, ведь так?

— Не смог бы, если б и захотел, — сказал я. — Никогда не был способен управиться с Тенью где-нибудь на Колвире. Да и не предполагается, что кто-то может.

— Так и я всегда понимал. Янтарь отбрасывает Тень, но он не часть ее. Мне это все вовсе не нравится. Как ты смотришь на то, чтобы повернуть назад?

— У меня такое чувство, что обратно не пройти, — сказал я. — Этому должна быть причина, и я хочу знать ее.

— Мне пришло в голову, что это может оказаться чем-то вроде ловушки.

— Даже в этом случае, — сказал я.

Рэндом кивнул, и мы поехали дальше по затененному пути, под деревьями, что теперь величаво росли окрест. Лес вокруг нас был тих. Земля оставалась ровной, тропа прямой. Полуосознанно мы поддали шагу.

Прошло минут пять, прежде чем мы снова заговорили. Рэндом сказал:

— Корвин, это не может быть Тенью.

— Почему нет?

— Я пытался повлиять на нее, и ничего не произошло. Ты пробовал?

— Нет.

— Почему?

— Ладно. Сейчас попробую.