Знак Единорога. Рука Оберона

Ну разумеется! Я ведь тогда попросил Билла продать дом. И подписал все необходимые бумаги, лежа в местной клинике после того покушения на меня, когда случайно переместился в свой старый дом – возможно, благодаря Самоцвету. По местному времени с тех пор прошло уже несколько недель, если считать, что временной коэффициент Амбера по отношению к Земле примерно два с половиной к одному, да плюс те восемь дней, которых, по времени Амбера, стоило мне пребывание у Двора Хаоса. Билл, конечно, просьбу исполнил. Но дом и участок были не в лучшем состоянии – несколько лет стояли заброшенные и разоренные… Тут нужно было заменить несколько окон, поправить крышу и водосток, краска-пескоструйка-штукатурка и все прочее. Плюс целые горы мусора в доме и во дворе, все это требовалось убрать…

Я повернул прочь и пошел вниз к дороге, вспоминая, как в прошлый раз полз здесь, теряя сознание, на четвереньках, истекая кровью из пропоротого бока. В ту ночь было куда холоднее, шел снег и даже близко не таял. Я миновал валун, на котором сидел, размахивая наволочкой и пытаясь остановить машину. Эта часть событий осталась затуманенной, но я помню, как первые несколько авто проехали мимо.

Я пересек дорогу и двинулся по полю к деревьям. Отвязывая Барабана и садясь в седло, я сообщил ему:

– Надо еще кое-куда заглянуть. На этот раз недалеко.

Мы вернулись на дорогу и проехали по обочине мимо моего бывшего дома. Если бы я не велел тогда Биллу продать дом, компостная куча осталась бы на месте, и Самоцвет был бы там же. И я бы уже возвращался в Амбер с красным кулоном на шее, готовый попытаться сделать то, что нужно сделать. А теперь – теперь придется продолжать поиски, а время опять поджимает. Ну хотя бы здесь временной коэффициент к Амберу чуть получше. Я щелкнул языком и тряхнул поводьями, и Барабан пошел быстрой рысью. Все равно прохлаждаться нет смысла.

Через полчаса я уже въезжал в городок по тихой улочке в жилом квартале, вокруг толпились дома. У Билла горел свет. Я свернул на подъездную дорожку и оставил Барабана у него на заднем дворе.

Дверь мне открыла Алиса, мгновение изумленно смотрела на меня, потом воскликнула:

– Боже мой, Карл!

Через несколько минут я сидел в гостиной рядом с Биллом, справа на столике стояла выпивка. Алиса хлопотала на кухне: она совершила ошибку, спросив меня, не хочу ли я перекусить.

Билл изучающе смотрел на меня, раскуривая трубку.

– Твоя манера появляться и исчезать все так же впечатляет, – сказал он наконец.

– Опыт не пропьешь, – улыбнулся я.

– Знаешь, та медсестра в клинике… мало кто ей поверил…

– Мало кто?

– Меньшинство, которое я имею в виду – это я сам.

– И что же она такое рассказывала?

– Она уверяла, что ты дошел до середины комнаты, стал плоским и растаял, как и подобает старому вояке, в радужном сиянии.

– Радуга в глазах – так иногда проявляется глаукома. Ей бы проверить зрение.

– Она проверила, – кивнул Билл. – Зрение в норме.

– Да, невесело. Следующий на очереди невропатолог.

– Перестань, Карл. С ней все в порядке. И ты это прекрасно знаешь.

Я улыбнулся и отхлебнул из стакана.

– А ты сейчас, – заметил он, – выглядишь точно как на той игральной карте. В комплекте с мечом… Что происходит, Карл?

– Все сложно, – честно признался я. – Даже хуже, чем в прошлый раз.

– То есть ты по-прежнему ничего не можешь объяснить мне?

Я покачал головой.

– Ты выиграл бесплатную экскурсию ко мне на родину, когда все это кончится, – сказал я. – Если к тому времени у меня еще будет родина. Прямо сейчас со временем полный швах.

– Чем я могу тебе помочь?

– Кое-какой информацией. Мой старый дом. Кто тот человек, который там все ремонтирует?

– Эд Веллен. Местный подрядчик. Да ты его вроде знаешь. По-моему, он тебе душ проводил.

– Да, вроде припоминаю.

– Он заметно расширил бизнес, прикупил оборудование. На него теперь еще несколько парней работают. Я веду его дела.

– А ты не знаешь, кто именно там работает сейчас?

– Нет, но выяснить несложно. – Билл кивнул в сторону телефонного аппарата, стоявшего на боковом столике. – Хочешь, я прямо сейчас ему позвоню?

– Да, но мне нужно кое-что еще, – пояснил я. – Собственно, только одно: у меня на заднем дворе, была компостная куча. Была и в прошлый раз, когда я сам там был. Сейчас ее нет. И я должен узнать, что с ней стало.

Билл склонил голову вправо и ухмыльнулся, не выпуская трубку из зубов.

– Ты это серьезно? – наконец вымолвил он.

– Чертовски серьезно, – сказал я. – Я кое-что спрятал в этой куче, когда полз мимо, поливая снег вокруг своей драгоценной кровушкой. И теперь мне необходимо отыскать эту вещь.

– А что же это такое?

– Рубиновая подвеска.

– Бесценная, наверное?

– Ты прав.

– У кого-то другого я бы заподозрил розыгрыш, – проговорил Билл. – Надо же, сокровище в компостной куче… Фамильная драгоценность?

– Да. Карат сорок или пятьдесят. Простая штуковина, массивная цепочка.

Он вынул изо рта трубку и тихонько присвистнул.

– Не возражаешь, если я спрошу, зачем ты ее туда сунул?

– Я был бы мертв, если б тогда этого не сделал.

– М-да, веская причина.

Билл снова потянулся к телефону.