Знак качества.

Выйдя на улицу, ужаснулся – половины здания напротив базы "Долга" больше не существовало – трехэтажная постройка ныне была полностью разрушена. К счастью, здание было нежилым и использовалось как продуктовый склад, поэтому жертв пока не было…. Пока…. Из завалов сначала потянулась тонкая струйка дыма, а затем появились языки пламени и, наконец, поваливший изнутри густой черный густой дым стал расстилаться по окружающей территории. Он был настолько едок, что все практический стразу надели фильтрующие маски. Мегафон, из которого обычно вещал бармен, и звучала задорная музыка, оживился, и оттуда донеслось шипение и треск. Затем, некто, на ломанном русском (скорее это была довольно-таки умелая попытка скрыть собственный голос) начал говорить:

– Ну что, черно-красные (цвет униформы "Долга" прим. авт.) твари? Все, допрыгались! Судный день для вас настал! Сейчас начнется веселье, поехали!

Пуля, прилетевшая со стороны заброшенных складов на юге Бара, скосила одного из бойцов, тот пуская кровавые пузыри из простреленной шеи осел на бетон. Вторая пуля попала уже точно между глаз раненому. Все метнулись в укрытия, а голос из мегафона продолжил:

– Да здравствует Свобода! Свободу не остановить! – сказал неизвестный с не совсем здоровым смешком, – А вот сейчас будет еще один "бум"…., – послышалась неясная возня, а потом что-то пикнуло.

Спустя мгновение, за которое сигнал от пульта дистанционного подрыва преодолевает расстояние до детонатора, прогремел очередной взрыв – на воздух взлетел небольшой магазинчик местного оружейника Патроныч, который держал лавку подержанных стволов (скупал у всех оружие погибших сталкеров, чинил, а потом продавал по приемлемой цене). Через пару секунд где-то в недрах горящих развалин взорвались газовые баллоны и, очевидно, несколько оборонительных гранат, и пламя взметнулось еще выше. Генерал, чуть толкнул меня в бок:

– Вот гад, надо бы в радиорубку (так с легкой руки одно из дикторов называлась будка, из которой вещала местная радиостанция) наведаться – что да как там.

– Ясно. Возьму пару ребят? – спросил я, поправляя разгрузку.

– Лейтенант, сержант, – он показал на двух бойцов, – дуйте в радиорубку. Индеец с вами, старшим. Выполнять!

Долговцы, сидевшие рядом с нами, хором ответили "есть трищ генерал!". Лейтенант, стараясь не высовываться, рванул под защиту бетонного блока, за ним побежал я, ну а за мной стартанул сержант. От бетонного блока мы отбежали поближе к объятым огнем развалинам и там, встав во весь рост, спокойно пошли дальше. С лейтенантом я был зрительно знаком – его звали Антоном, а сержанта, как позже выяснилось, Музафар (тот был родом с юга Таджикистана). Будка находилась на противоположной стороне улицы, которая находилась в зоне поражения вражеским снайпером. Музафар достал небольшую рацию и, покрутив кнопку регулировки, вызвал кого-то из своих подчиненных:

– Исмаил, дарагой, щугни этот кафир ("собака" прим. авт.), он в складах на юге засель.

– Есить, таварищ сиржант! – с треском донеслось из динамиков рации.

Через пару минут Музафар сообщил нам, что вражеский снайпер благополучно уничтожен.

Первым к рубке рванул я. Дверь была настежь открыта, и это казалось крайне подозрительным. Ага, вот ты, где притаилась! Примерно в десяти сантиметрах от пола была натянута тонкая, едва заметная глазу проволока, если бы она не поблескивала на солнце, то заметить ее было бы очень трудно. Сняв опасный "сюрприз", вошел в небольшую комнату, являвшейся своеобразной прихожей – на вешалке висел легкий комбинезона, а под ним на невысокой полочке стояли грязные берцы. Наверх вела узкая винтовая лестница. Поднявшись наверх по ней, наткнулся на дверь, но теперь уже закрытую. Чуйка подсказывала мне, что лучше не открывать, поэтому достав моток веревки, привязал один конец к ручке, затем стал спускаться вниз. Спустившись на первый этаж, предупредил напарников об опасности взрыва и резко дернул за веревку. Сверху ощутимо громыхнуло; кирпичное здание содрогнулось; с потолка посыпались кусочки штукатурки и побелки. Находящийся на противоположной стороне улицы таджик, отряхиваясь от мелких обломков, выругался длинным замысловатым ругательством, смысл которого я понял лишь частично. Зайдя в кабинет, увидел лежащего на полу окровавленного диктора. Взрывом его покалечило изрядно, но умер он явно не от этого – во лбу зияла аккуратная дырочка. Быстро спустился вниз и все рассказал лейтенанту, тот включил рацию и долго пытался с кем-то связаться, наконец, у офицера оживился наушник:

– Да, диктор мертв…. Да, он рядом, возьмите, – он протянул мне микрофон с наушником.

– Индеец, – говорящего прервал звук близкого рикошета и раздавшейся за ним пулеметной очереди, – Тут еще один стрелок объявился, вы как раз для него в мертвой зоне. Он на юго-западе в районе второго блокпоста, – сказал Астахов.

– Принято, выдвигаемся.