Знак Калта

– Стать единым целым с силами эмпиреев – слава и честь, – произнес Бел Ашаред. – Это

священный союз. Принудить к нему неверующего - омерзительно! Оскорбление!

Святотатство. Таков вердикт самого Кор Фаэрона.

– Вердикты могут быть ошибочны, – отозвался Мардук, сплюнув кровь и осколки зубов. –

Псы Императора скоро в этом убедятся. Ведь и вы когда-то поклонялись Императору как

богу.

– Легион узрел безрассудность своей прежней жизни, – сказал Бел Ашаред.

– И так произойдет вновь, – ответил Мардук.

– Довольно! – взревел Бел Ашаред. – Как ты это сделал? Говори!

– Ты никогда так не сможешь, – презрительно ухмыльнулся Мардук. – Ты жалок. Тебе так

хочется попасть в Гал Ворбак. Этого никогда не будет. Ты так не желаешь открыться

Живущим Вовне. Нехватка знаний, неопределенность – все это тебя пугает.

Среди прочих собравшихся Несущие Слово воцарилась абсолютная тишина. Бел Ашаред

расхохотался, едва веря услышанному.

– У меня нет на это времени, – сказал он. – Я не позволю так унизить себя. Держите его.

Двое его воинов шагнули вперед и грубо схватили Мардука. Бел Ашаред отстегнул топор.

Оружие было соединено с источником питания доспеха при помощи изолированных

кабелей. Навершие было выполнено в виде злобно глядящей адской твари. Клинок-

полумесяц с гудением ожил.

– Своими поступками ты приговорил себя, кандидат, – произнес Бел Ашаред. – Встань на

колени и прими свою участь.

Мардук плюнул капитану на ноги.

– Понимание собственной ограниченности ослепило тебя злобой, Бел Ашаред, – сказал

он. – Мне тебя жаль. Ты проклят и знаешь, что ограничен, но не можешь с этим

смириться. Ты обречен на вечную посредственность, и это пожирает тебя, словно раковая

опухоль.

– На колени, – прорычал капитан.

Мардука заставили опустить на колени. Лезвие топора Бел Ашареда потрескивало, распространяя резкую вонь озона.

– Я надеялся избежать этого, – произнес Мардук, подняв на своего назначенного

наставника яростный взгляд и злобно прищурив глаза. Изумрудно-зеленые визоры Бел

Ашареда, утопленные в мрачном шлеме Мк-VI, угрюмо глядели на него сверху вниз. –

Однако ты не оставляешь мне выбора.

– Ты сам навлек это на себя, – сказал Бел Ашаред. – Для тебя настало время плыть в Море

Душ и обрести вечное проклятие.

– Нет, – отозвался Мардук. – Оно настало для тебя.

Тени свились в клубок, зная, что должно произойти.

Dhar’khor’del’mesh Arak’sho’del’mesh Drak’shal’more’del’mesh.

Голос вонзился в сознание Мардука, словно игла. Ноздри опять начали кровоточить, глаза

почернели.

– Dhar’khor’del’mesh Arak’sho’del’mesh Drak’shal’more’del’mesh, – продекламировал он.

От этих слов у него изо рта пошла кровь.

Потаенные руны, вырезанные внутри доспеха Бел Ашареда, вспыхнули. Не-реальность

внезапно и резко исказилась, и его вывернуло наизнанку.

Кор Фаэрон поджал почерневшие губы.

– И ты смог это сделать без наставлений? – спросил он.

– Да, – ответил Мардук, все еще стоя на коленях. – Меня направляла сама Изначальная

Истина.

Кор Фаэрон отвернулся, глядя на Калт через обзорный портал. Неуютное покалывание в

теле Мардука слегка унялось.

Мардук ожидал, когда Кор Фаэрон заговорит. Он понимал, что здесь и сейчас решается

его судьба.

– Бел Ашаред был хорошим солдатом, – наконец произнес Кор Фаэрон. – Но он был

ограничен, в отличие от тебя.

На лице Мардука проступила тень улыбки.

– Так вы будете меня учить? – спросил он.

Кор Фаэрон снова повернулся к кандидату. Энергия нетерпеливо плясала по его коже, озаряя ее изнутри.

– Ярулек хорошо о тебе отзывался, – пробормотал он. – Он говорит, что ты

зарекомендовал себя во время Очищения.

– Я делал то, что мне приказывали, – ответил Мардук. Он поднес руку к горлу, к

переплетению шрамов, которые обвивались вокруг шеи, словно ожерелье. – Я выполнял

свой долг.

– И что же ты ощущал, убивая сородичей?

– Они не были мне сородичами.

– Они были из XVII-го, и в их жилах, как и в твоих, текла кровь Лоргара, – произнес Кор

Фаэрон, но Мардук чувствовал, что его ответ понравился Темному Кардиналу.

– Они были родом не с Колхиды, – ответил Мардук. – Они не были мне родней. Убивать

их было… приятно.

– Почему? – спросил Кор Фаэрон, хищно подавшись вперед. Его глаза мерцали.

– Их смерти были важны. В них был смысл. Жертвоприношение несло с собой силу.

– А-а. Снова «сила».

– Разве я неправ, господин? – спросил Мардук.

– Прав. Даже самые примитивные культуры инстинктивно чувствуют, что в смерти есть

сила. Ребенка поразила лихорадка? Его родители приносят в жертву домашнее животное и

просят своего бога об исцелении. Как бы люди ни называли своих жадных до крови

божеств, они приносят жертвы Изначальной Истине, – в голосе Кор Фаэрона появились

пылкие нотки, как будто он произносил перед Легионом одну из своих проникновенных

проповедей. – Однако есть вещи, которые требуют крупных жертв, чего-то более

существенного. Голод и чума терзают твои города? К стенам подступают враги, чьи

сердца переполнены жаждой убийств? В этом случае жертвоприношения простого

жвачного животного мало. Понимание этого заложено в самой человеческой душе. Нам не

нужны слова, мы и так знаем, что в одних смертях от природы больше смысла, чем в