Знак Калта

Он непрерывно пытался подняться, сервоприводы сочленений и сцепленные механизмы

издавали визг. Силы почти полностью покинули воина, а Мардук прижимал его к полу, с

силой давя ногой на нагрудник.

Собралась лужа крови, которая уже застывала, превращая палубу в липкое и вязкое

болото. Она продолжала вяло вытекать из раны на шее Ультрадесантника. Даже

гиперкоагулянты кровеносной системы не могли затянуть порез, нанесенный атамом

Мардука.

Воин слабо извивался, кончики пальцев подергивались.

– Что ты делаешь? – требовательно спросил Буриас. Новициат продолжал маячить у

Мардука за плечом, бросая нервные взгляды в обе стороны коридора, когда по надстройке

платформы разносились звуки боя. – Просто убей его.

– Подожди, – отозвался Мардук.

– Чего?

– Хочу кое-что попробовать, – произнес Мардук. – Смотри. Учись.

Он убрал сапог с груди Ультрадесантника. Давление исчезло, и нагрудник заскрипел.

Легионер попытался встать, опираясь на дрожащую, ослабевшую руку. Мардук вышиб ее

из-под воина, и тот рухнул обратно на пол, ударившись керамитом о металл.

Опустившись на колени, Несущий Слово обхватил руками увенчанный плюмажем шлем

Ультрадесантника. Разомкнув замки, он снял шлем под шипение выходящего сжатого

воздуха и отложил его в сторону. Лицо воина было болезненным, призрачно-бледным.

Остатки цвета исчезали прямо у Мардука на глазах. На этом фоне пятно крови на шее и

щеке казалось еще более ярким.

Это было волевое, горделивое лицо, чопорное и полное холодного надменного

аристократизма, абсолютно чуждого уроженцу Колхиды. Морщинистое, отмеченное

печатью забот лицо сенатора или дипломата, а не воина, несмотря на шрамы, кровь и три

штифта за выслугу на лбу. На губах пузырилась красная пена. Он силился

сконцентрировать взгляд глаз цвета железа на своем мучителе.

– Теперь Лоргар… посылает против нас… детей? – выдохнул Ультрадесантник с

примесью холодного веселья.

– Я не ребенок, – огрызнулся Мардук.

– Но ты… предатель…

– Мы войдем в историю иначе. Нас будут славить как героев этой войны, провозвестников

новой эры понимания и веры.

Ультрадесантник издал булькающий звук, который вполне мог быть презрительным

смехом.

– Ты… глупый юнец, – произнес он. – Ты еще познаешь… безумие… своих поступков.

– Позволь показать тебе, чего можно достичь истинной верой, благородный отпрыск

Ультрамара, – ощерился Мардук. Он подался вперед и положил руку на грудь

Ультрадесантника. Умирающий легионер вздрогнул. – Позволь показать тебе могущество

богов, которых ты отрицаешь.

– Что это? – прошипел Буриас. Казалось, он не в силах оторвать глаз.

– Я могу тебе доверять, брат?

– Конечно. Всегда.

– Тогда помолчи, – сказал Мардук и закрыл глаза.

Во мраке под веками начали корчиться бесформенные существа. Среди них он ощутил

присутствие своего второго, подлинного наставника. Тот пробивался вперед, и остальные

расступались перед ним. Он почувствовал, как сущность разрастается, напирая на

границы мироздания. Она жаждала стать реальной.

«Скоро», – пообещал Мардук.

Он глубоко вдохнул, обратив свою концентрацию вовнутрь. Не-реальность раскрылась, будто цветок, и разумная тьма заговорила с ним.

Ей было известно, чего он хочет. Она начала нашептывать ему, тысяча голосов сливалась

в единый вкрадчивый монолог. Он звучал прямо у него в голове, непостижимые буквы и

слоги впивались в мозг, словно нанося порезы.

Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth.

Мардук открыл глаза. Ультрадесантник слепо глядел на него, расфокусированный взгляд

выражал незамутненный ужас. Даже притупленный разум воина ощущал, что что-то

происходит.

– Feal’shneth’doth’khaerne’drak’shal’roth, – пропел Мардук.

Электрический зуд пополз под броней, под субдермальными пучками волокон и кабелями

механической мускулатуры, под черным панцирем, который сросся с его плотью в единое

целое. Глаза зачесались изнутри. Внутри черепа скреблись нематериальные отростки.

Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor.

– Что это? – зашипел Буриас, озираясь в сгущающемся мраке. – Откуда он исходит?

Мардук не обратил на него внимания.

– Dol’atha’lin’korohk’bha’naeth’la’kor, – сказал он. Как только Мардук начал произносить

слова, то почувствовал их скрытую силу. От них щипало и покалывало губы. На языке

ощущалось едкое жжение.

Но это работало.

Ультрадесантник с тихим стоном задрожал. Он задергался на палубе, мотая головой из

стороны в сторону. Глаза закатились, остались видны лишь налитые кровью белки.

Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.

Буриас замолчал. Мардук был ему за это благодарен.

– Raeth’ma’goerdh’mek’koeth.

Мышцы Ультрадесантника свело внезапным жестоким спазмом, который заставил его

выгнуть спину и приподняться над полом. Мардук не отрывал руку от груди легионера.

От его прикосновения нагрудник начал дымиться. Внутри плоти Ультрадесантника, словно черви под кожей, что-то двигалось. Доспех начал вспучиваться возле уплотнений, как будто внутри нарастало избыточное давление.

– Кровь Аврелиана, – прошептал Буриас.

На ребрах доспеха Ультрадесантника выступили костяные шпоры и острые шипы,

которые корежили и сминали пластины брони. Ее конструкция была неизвестна Несущим