Знак равенства (СИ)

========== Условная часть 1. Одиночество ==========

Первым, что ощущает Стив, еще не открыв глаза, - звук. На самой периферии слуха. Где-то гудят машины. Мощно, густо, будто вокруг вдруг стало их очень много. Потом – звук работающего радиоприемника, совсем близко. Кажется, повторяют трансляцию бейсбольного матча, на котором они с Баки…

В сердце будто ввернули ледяную иглу. Баки нет. Его больше нет, и ничему, никому не под силу это изменить. Открывать глаза не хочется. Хочется назад, в блаженную темноту, туда, где изредка были сны яркие, как вспышки. Там был Баки. И пусть все происходившее с ним походило, скорее, на кошмар, но он там был. Живой.

В глаза ударил слишком яркий свет, и Стив моргнул несколько раз, прежде чем проснуться окончательно. Он не знал, где он, какой сейчас день и что он здесь делает. Острое чувство неправильности происходящего усилилось, когда в комнату вошла девушка, смутно похожая на Пегги. Инстинкт самосохранения, то самое звериное чутье, обостренное сывороткой и отточенным за годы войны опытом выживания, взвыло внутри, и Стив рванулся из возможных пут туда, на волю, проламывая собой стены.

Уже позже, несколько дней спустя, сидя на матрасе, наспех скинутом в углу квартиры, снятой для него ЩИТом, он, подавляя дикое желание закурить, впервые смог попытаться обдумать все как следует.

Он проспал семьдесят лет. Мир сильно изменился. Миру по-прежнему нужны герои.

Признаться честно, он боялся ложиться спать. Фактически, он толком не спал с той самой ночи, последней, что они с Баки провели, тесно переплетясь друг с другом: сердце к сердцу.

Горло привычно перехватило, сжало спазмом, но слез не было. Вышли все, высушив душу досуха, еще там, в чертовом поезде. Слез не было, а страх уснуть и провалиться в черную пустоту без единого яркого пятна-события пугал до чертиков. Он не привык – так. Не успел.

После смерти Баки он почти не спал. Раскачивался из стороны в сторону, как дерево под ударами стихии. Не мог. Знал, что не увидит ничего. Ни привычных бытовых мелочей, ни улыбки, ни тягучих, ленивых поцелуев перед сном. Не увидит Баки.

Баки больше нет.

Ему показалось там, во льдах. Так сказали медики. Так бывает, ведь свойства сыворотки не изучены до конца.

Стив привычно потер левое запястье с побледневшей меткой – двумя параллельными линиями. «Знак равенства» говорил Баки.

«Параллельные, которые уже никогда не пересекутся», - подумал вдруг Стив.

Он улегся на матрас и уставился в потолок. Усталость брала свое, но засыпать не хотелось. Пялиться в потолок, как тогда, после смерти Баки, и перебирать, пересеивать все воспоминания о нем, скопившиеся за те годы, что они были вместе, было опасно. В прошлый раз такая наполненная горечью сигаретного дыма бессонница привела к семидесяти годам сна в океане. Сна, полного кошмаров. Поэтому с курением и с сожалениями надо было заканчивать.

Перевернувшись на бок, Стив натянул на плечи тонкий плед и позволил себе в течение еще нескольких минут прислушиваться к пустоте внутри. Там, где раньше чувствовалось биение связи, отчего-то похожее на стук второго сердца, была тишина. Мертвая, глухая тишина.

Он закрыл глаза, пообещав себе, что завтра соберет куски, на которые развалился, и начнет жизнь заново. Ну, или хотя бы попытается. Он на ощупь проследил линии на запястье, еще раз, зажмурившись, вспомнил вкус Баки, гладкое тепло его кожи, мягкость волос, и заставил себя заснуть. Он должен научиться жить, раз уж не получилось умереть. Раз уж Судьба распорядилась иначе.

***

Очередной мешок с песком сорвался с креплений, отлетел в стену и грузно хлопнулся на пол. Злость не проходила. Мозгоправы ставили ему ПТСР, осложненное потерей пары. Вот так просто – аббревиатура и констатация факта. В новом мире вообще все было просто. Истинные пары стали редкостью, но такая связь по-прежнему защищалась законодательно. Стиву было противно от того, что в этом безумном мире люди, найдя идеально подходящего человека, не спешили ни подтверждать связь, ни регистрировать союз. Хотели «нагуляться», «попробовать все». Этого Стиву было не понять. Он бы не променял Баки ни на кого. Мысль об измене даже не приходила ему в голову.

Поймав себя на мыслях о Баки, Стив стиснул зубы и повесил на крюк очередной мешок с песком. Все катилось к черту.

Фьюри появился со спины, но Стив заметил его еще у самой двери. Инстинкты, вбитые войной и обострившиеся от потери того, кто всегда прикрывал спину, не подвели, хотя, судя по самодовольному лицу Фьюри, он этого не заметил.

- Бессонница? – вкрадчиво спросил он.

Стиву захотелось его ударить. Потому что да, бессонница. Да, так бывает. Постоянно. Каждую ночь.

- Несете службу, сэр? – вместо грубостей, рвущихся с языка, спросил он.

- Да, - коротко ответил Фьюри, не скрывая того, что следил за ним.

- Хотите вернуть меня в мир? – Стив надеялся, что в этот вопрос не просочилось его нежелание туда возвращаться.

- Хочу спасти его, - пафосно ответил Фьюри.

***