Знак равенства (СИ)

С Мстителями было трудно, но так можно было хоть чем-то занять себя, кроме саморазрушения. Спал Стив по-прежнему плохо, скопившееся раздражение сдерживал с трудом, особенно со Старком, но хоть адреналин перестал бить по мозгам. Все-таки спасение мира было достаточным поводом для того, чтобы на время забыть о… попытаться забыть обо всем.

Мстители ни в чем не походили на Командос. Это была разномастная шайка людей, мутантов и даже богов, каждый из которых был со своими тараканами и привык тянуть одеяло на себя. Формально Стив был их командиром, но фактически каждое решение ему приходилось отвоевывать, будто он докладывал генералам, а не командовал солдатами. С каждым из Мстителей было тяжело по-своему.

Старк для самого себя был всегда прав. Он терпеть не мог нести ответственность за кого-то кроме себя. Даже за свои решения, изобретения и даже поведение отвечать не хотел категорически. Стив готов был выбить ему зубы, если бы знал, что это поможет. Но увы. С сынком Говарда не помогало ничего. В конце концов, тот все равно оказался хорошим малым, готовым к самопожертвованию. А такую готовность Стив всегда ставил выше всей внешней мишуры. Единственный раз поняв Тони Старка, Стив в уме составил что-то вроде инструкции для себя о том, как на него реагировать, чтобы их конфликты оказались сведены к минимуму. И это помогло.

Клинта и Наташу Стив понимал, пожалуй, лучше, чем всех остальных вместе взятых. Клинт был типовым военным, разве что добившимся запредельного мастерства в своей узкой области. А Наташа напоминала Стиву Сильву, одну дамочку из разведки, достававшую самые ценные сведения самыми неприглядными способами. Никто не знал толком ни сколько ей лет, ни как ее зовут на самом деле, ни кем она была до того, как стала заниматься тем, чем занималась. Стив знал цену таким агентам и примерно представлял себе, на что они способны. Очень примерно, но все же.

Тор был хорош в деле, отходчив, предан семье так же, как Стив – долгу, прост в общении и в некоторых вопросах наивен, как ребенок, не стесняющийся задавать неудобные вопросы. Тор Стиву нравился отсутствием двойного дна, червоточинки, которую он подспудно чувствовал во всех, кто его окружал.

В их паре в людях больше разбирался Баки. Он мог поладить почти со всеми, и там, где Стив норовил грохнуть кулаком о стол, Баки искал (и находил) слова для убеждения.

Ему не хватало Баки до ломоты в висках, до крошащихся зубов, до сорванного в крике горла. Как балансира, опоры, как щита. Как части себя. Лучшей, самой правильной части. Самой необходимой. Стив часто ловил себя на том, что чувствует себя половиной человека. Неровно расколотой надвое глиняной тарелкой, годной лишь на то, чтобы резать тянущиеся к ней пальцы.

«Не буду обещать вам, что это пройдет, - сказал Стиву штатный психотерапевт ЩИТа, специализирующийся на обеих его проблемах, - потерю пары не может возместить никакая терапия. Но, - он сделал паузу, снял очки и протер их, видимо, пытаясь подобрать слова, - знаю, сейчас вы воспримете это в штыки, но я все равно скажу. В мировой практике бывали случаи повторного установления связи. Вы потеряли пару очень давно. Возможно, за это время успел родиться кто-то…»

Стив тогда сжал кулаки, удерживая себя изо всех сил от опрометчивых поступков. «Успел родиться кто-то», надо же. Кто-то лучше Баки? Кто-то, идеально ему подходящий? Кто-то, у кого такая же улыбка? И теплые ладони. И…

Все было тщетно. В перерывах между миссиями и тренировками Стив будто проваливался в кроличью нору, полную воспоминаний. Это если он позволял себе вспоминать. Если же нет, то тогда к нему со всех сторон подступала душащая темнота безысходности. Он не знал, зачем живет. И никакие патетические речи о Долге, Родине и спасении Человечества не могли его убедить, что его стоило откапывать из подо льда.

Единственным человеком, который хоть отчасти понимал его, был Сэм. Стив познакомился с ним случайно, во время пробежки в парке, от безысходности принял приглашение в центр для ветеранов, а после, в личной беседе узнал о Райли.

Сэм был таким же, как Стив, и от того, что на земле еще оставался кто-то, способный понять, какую боль он испытывает, просыпаясь после нескольких часов блуждания в пустоте, становилось немного легче. Совсем чуть-чуть, но все же.

Стив не мог бы назвать Сэма другом. Тот и не претендовал. Еще одной особенностью мужских пар была именно достаточность одного человека. Для всего: для дружбы, любви, увлечений, жизни. В принципе, если исчез бы весь остальной мир, цивилизация, и планета откатилась бы к меловому периоду, Стив бы ничего не потерял. При одном условии – если бы Баки был рядом. Они бы охотились на динозавров, учились добывать огонь, лепить примитивные горшки из глины и были бы счастливы. Уж Стив точно был бы гораздо счастливее, чем сейчас.