Знак Вирго

Они посмотрели марки, еще поиграли. Тетка предложила поесть, но Юра отказался.

— Пойду, — сказал он. — До свиданья, Факел.

— Наше вам с кисточкой, Вася, — ответил тот.

Юра спускался по лестнице и чувствовал, что глаза у него опять круглеют.

А следующий день в школе начался с того, что Факел, как будто они вчера не играли вместе, прошел мимо, не глядя, потом остановился с ребятами, показал на Юру пальцем и начал что-то шептать. И снова у Юры налились глаза и в горле как-то неприятно стало. Он бы мог, наверное, и сам дразнить — будь здоров! — но неинтересно ведь: ну, скажешь ему «Фёкла» или «Фонарь», даже «Козявка», ну, полезет в драку, как сумасшедший — ведь надо отвечать, а Юра драться не любит, вернее, боится: из губы кровь пойдет, костяшки пальцев болеть будут, если в скулу попадешь, глаз заплывет — кому все это надо? Кругом толпятся, глазеют, подзуживают… Противно…

На первой перемене Факел подошел к Юре и заговорил как ни в чем ни бывало:

— Я тебе не дорассказал про ту книжку, помнишь? Значит, они стали охотиться за тем инженером, который смертельный луч изобрел, но он им подстроил ловушку, и тогда Зоя говорит своему капиталисту — помнишь? — «Роллинг, Роллинг, мы погибли!..»

Он еще что-то рассказывал, а Юра опять думал, как не будет отвечать и вообще с ним разговаривать…

Иногда они с Факелом садились на какой-нибудь трамвай и ехали до последней остановки. Там выходили, гуляли, смотрели новые места — как будто путешественники и приехали в другой город. Или в другую страну. Или как будто выслеживают кого-нибудь… Важного государственного преступника… шпиона… врага…

Однажды этот «шпион» завел их куда-то совсем на окраину, и они немного заблудились, а время уже было позднее, нужно торопиться домой. Факел в их путешествия обязательно брал часы, ему отец подарил свои старые. Они не ходили, но все-таки это были настоящие часы.

— …Человек по кличке «Пятнистый», — сказал Факел и, расстегнув пальто, достал из кармана часы, — исчез, как привидение. Времени у них не оставалось, потому что…

— Сколько время? — услышали они.

Парень лет семнадцати стоял недалеко от них. Он подошел.

— Без десяти четыре, — сказал Факел наугад и спрятал часы.

— Покажь!

— Зачем?

— Покажь, говорю! — Парень схватил Факела за пальто.

— Не надо, чего ты, — сказал Юра и посмотрел по сторонам. Но вокруг никого не было.

— Ну! — сказал парень. — Кому говорят?

— Пусти! — крикнул Факел и вырвался. — Ты знаешь, для чего мы здесь? Нас командир взвода Гарин прислал… Он про тебя все знает…

— Какой Гарин? — спросил парень.

— Очень простой!.. Послал нас сюда… Тебя Ленькой зовут… Так?

— Ну… — Парень отступил. — Откуда знаешь?

— Оттуда!.. Мы все знаем…

На улице показались двое прохожих.

— Чего разорался? — сказал парень. — Пошутить нельзя… Мотайте отсюда.

Они пошли к остановке, парень в другую сторону. Юре хотелось припуститься изо всех сил, но Факел шел вразвалку, и лицо у него было такое же злое и спокойное, как во время драки с Божко.

— Он знакомый твой? — спросил потом Юра.

— Какой знакомый? Просто на руке «Лёня» написано. Татуировка. Когда схватил меня, я увидел… А Гарин это из той книжки про гиперболоид, я тебе рассказывал. Неужели не читал?..

Через день они снова поссорились. Юра сказал, что Гондурас в Африке, а Факел сказал, что он глуп, как пуп. И еще, что у него фамилия должна быть не Хазанов, а Дергачев или Дергунчиков — потому что шеей дергает. У Юры действительно была такая привычка, даже не привычка, а легкий тик — от матери, наверное: у Надежды Александровны иногда передергивались щека и шея.

«Теперь все, — сказал себе Юра, когда шел домой. — Навсегда».

Но уже на следующий день он смотрел у Факела «волшебный фонарь» — про животных разных и птиц.

А дня через два — опять… Дошел до того, что прямо на уроке, когда Юра отвечал по истории, стал нашептывать: «А у нас рыбий глаз, а у нас рыбий глаз…»

— Хочешь дружить, перестань, — сказал ему очень серьезно Юра на перемене.

— Ладно, — ответил Факел. Отошел в сторону, продумал и добавил: — А ты все-таки настоящий Дергач!..

Юра не знал, как быть. Перестать ходить в школу? Или перейти в другую?.. Хорошо, у них семилетка, меньше двух лет осталось… А если и Факел перейдет туда же?.. Пока что Юра старался почаще пропускать — все равно скучища. Он был рад, что у него часто простуда, горло болит… А иногда притворялся больным.

Однажды признался отцу, что не знает, как с Факелом дружить.

— Ну, раздружись, — предложил Самуил Абрамович.

— А он пристает.

— Объясни, что так нельзя. Наконец, исколоти.

— Да, такого не исколотишь. Он может чем хочешь… Палкой, камнем, железякой.

— Объяви бойкот.

Слово «бойкот» Юре понравилось — звучное, но как его объявить Факелу, чтобы тот понял, почувствовал — Юра не знал… Полное бессилие… беспомощность…