Знак Вопроса 2005 № 04

В-пятых, положительное влияние на экономический рост оказали также отнюдь не рыночные механизмы. Правительством Примакова были задействованы обязательная продажа валютной выручки предприятиями-экспортерами и резервирование валютных ресурсов в ЦБ. Это позволило стабилизировать валютный курс, удерживать его в заданных границах. К такого рода механизмам следует отнести и государственную систему ограничений на цены естественных монополий и усиление валютного контроля во внешнеэкономической деятельности.

Резервы, связанные с реализацией такого рода механизмов, по-видимому, следует рассматривать в качестве долгосрочных. И будет очень жаль, если под давлением наших либерал-реформаторов правительство пойдет по пути ускоренной либерализации цеп в ТЭКе и ослабления валютного контроля за деятельностью наших экспортеров. Такой разворот событий весьма вероятен; тогда и этот резерв экономического роста окажется исчерпанным.

И, наконец, в-шестых, экономический рост в значительной, а может быть, и в определяющей степени явился результатом благоприятно складывающейся конъюнктуры на мировых рынках энергетических ресурсов.

За счет этого фактора экономика получала огромное приращение доходов, что позволило правительству нс только решить некоторые накопившиеся текущие проблемы, но и серьезно взяться за инвестирование в реальный сектор экономики. К сожалению, нынешняя экономическая политика правительства оставляет мало надежд на эффективное использование этого важного резерва. Главным направлением использования дополнительно полученных валютных ресурсов остается погашение долговых обязательств. Спору нет — долги следует отдавать, но нельзя считать нынешнюю политику договоренности с Лондонским и Парижским клубами соответствующей интересам нашей страны. Правительство должно, просто обязано выработать новую политику реструктуризации долговых обязательств, отодвигающую сроки их погашения на 15–25 лет. Мировая практика дает на этот счет большое число положительных примеров. Во всяком случае, резервы на этом важном направлении экономической политики государства отнюдь не исчерпаны. Они лежат не только вовне, но и внутри нашей экономики.

Для нас нет альтернативы приоритетному финансированию наукоемкого сектора. Если правительство и дальше будет в качестве приоритетной считать политику погашения долгов, то тогда надо навсегда распроститься с идеей перехода нашей страны в постиндустриальное, информационное общество, занятия ведущих позиций в мировом научно-техническом прогрессе.

Как видим, какую бы сторону экономического роста мы ни рассматривали с позиции имеющихся резервов, мы приходим к одному непреложному выводу — у страны имеются все возможности для перехода к устойчивому экономическому росту. Мешает этому лишь одно — догматическое следование нынешнему курсу либеральных реформ. Смена этого курса является главной и определяющей предпосылкой роста.

При рассмотрении перспектив развития российской экономики необходимо иметь в виду, что она сегодня имеет не один, а два образа.

Первый — официальный, претендующий на ее реальный портрет, и второй — теневой, скрытый от мировой общественности, да и от своего парода. В соответствии с первым Россия — страна-банкрот, технологический и производственный потенциал которой является крайне отсталым и характеризуется высокими издержками, не позволяющими ей на равных конкурировать с Западом; если что и есть в России, то это ее природные ресурсы, но те, которые давно разрабатываются, истощены, а новые — далеки и труднодоступны. Одним словом, рассчитывать на дополнительный природный доход и здесь не приходится. Вот почему так плохо живет народ России, столь велика его бедность. Конечно, в перспективе, когда жесткими тисками финансовой стабилизации мы обуздаем расхристанное тело российской экономики, жизнь людей будет постепенно налаживаться, а бедность сокращаться. Вот тогда-то и появятся реальные источники для роста и процветания.

Вряд ли подобный образ России может вдохновить ее народ, позволит мириться с теми лишениями и невзгодами, которые коснулись сегодня почти всех.

Что же из себя представляет ее второй образ? Исследования российских ученых свидетельствуют, что, несмотря на огромные разрушения экономики и годы реформ, Россия остается богатой страной. Ее природно-ресурсный потенциал примерно в 2 раза превосходит США, в 5–6 раз Германию и в 18–20 раз Японию. Другое дело, как используется этот потенциал, каков механизм распределения дохода от национального богатства России.

Оказывается, и теперь ежегодная чистая народнохозяйственная прибыль страны составляет 60–80 млрд долл. США. Это в 2–2,5 раза больше объема нынешних бюджетных средств.

Ничего себе, страна-банкрот!

Как объяснить столь огромную разницу в оценках? Не являются ли модельные расчеты, на основе которых она выявлена, результатом кабинетных умозаключений ученых, далеких от реальной действительности?