Знак ворона

Я зажег масляную лампу в своем кабинете, уселся в кресло. Стол пустовал. И с моего стола, и со стола Тноты исчезли груды бумаг. Дело закрыли, персонал ушел. Черт, будто ледяным дерьмом на душу. Мы здесь работали для Границы, сделали кучу важного и нужного. А теперь будто все напрасно. Правда, народ ведь посчитал меня мертвым. Мне и в голову не приходило, что вся работа «Черных крыльев» держалась на мне одном. Слишком уж я был занят выживанием.

В ноздри проник чужой запах: кислая вонь тлеющего фитиля. У двери заскрипели половицы. Я уже хотел окликнуть, но двери с грохотом распахнулись, и показалось трясущееся дуло мушкета.

Я встал.

Она с трудом удерживала тяжелое оружие, и ствол ходил ходуном.

– Кто здесь? – испуганно и свирепо крикнула она.

Ох ты мой боевой щенок, тощий, отважный и трясущийся от страха.

– Здравствуй, Амайра, – хрипло и скрипуче произнес я.

Мой голос совсем на походил на голос упитанного здоровяка, недавно отправившегося на вылазку в Морок. Амайра глядела на меня, не веря своим глазам. Мое лицо было в шелушащейся, отслаивающейся от солнечных ожогов коже, его рассекали черные вспухшие шрамы, а глаза стали янтарно-желтыми. В полумраке казалось, что они светятся.

– Ты демон? – прошептала Амайра.

А она храбрая, говорить в сумерках с тем, кого посчитала пришельцем с того света, пусть даже вооруженная против явно безоружного.

– Нет, не демон. Ты знаешь, кто я.

Я понимаю: ей и хотелось, и не хотелось верить. Я не тот, кто оставил ее и уехал в Морок. Я умер, она оплакала меня, погоревала, смирилась – и вот я, а значит вся боль и слезы зря. Плюсом к этому, я вернулся странным.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Ты сказала мне сама, когда впервые пришла сюда работать.

– Тебя прислали Глубинные короли?

– Нет.

Я говорил тихо, спокойно, уверенно, как с пугливым конем. На меня глядело мушкетное дуло. Было бы до крайности нелепо получить пулю от маленькой девочки в собственном кабинете после недель скитания по Мороку.

Она колебалась. Мушкет тяжелый, трудно держать его долгое время, а если я демон, то пристрелить меня – хорошо и правильно.

– Капитан-сэр, ну как такое может быть, ведь вы же нахрен умерли? – прошептала она.

По ее щекам покатились слезы. У меня запершило в горле и защипало в глазах.

– Не сквернословить! – прохрипел я. – И не называй меня «капитан-сэр».

Амайра уронила мушкет, всхлипнула и бросилась ко мне. Я крепко обнял ее и закрыл глаза, потому что иначе расплакался бы сам. Если хочешь казаться сильным, нельзя позволять, чтобы ребенок видел твои слезы. Я слышал, как бешено колотится ее сердце.

– Они сказали, что вы умерли! Они сказали! А я знала, что вы не умерли! Я сказала, что останусь здесь и дождусь, пока вы вернетесь, и я была права!

Когда Амайра, наконец, высвободилась, то сказала мне:

– Капитан-сэр, а вы выглядите, будто влипли по-крупному. Что случилось?

Я рассказал, опустив большую часть произошедшего. Честно говоря, я и сам помнил многое до крайности смутно. В особенности казались полным хаосом приключения вблизи Бесконечной прорвы. Мне хотелось самому как следует расспросить Амайру насчет ребят, Валии, Тноты и Города, но раз уж меня ждали, да еще с мушкетом в руках… В общем, я позволил ей принести мне бренди и рассказывал, рассказывал. К черту князей, нации и войны, воющее небо и дождь в окно, если ребенок хочет – надо делать так, как он хочет. Дети всегда становятся центром внимания, где бы они ни были. В нас встроен неумолимый механизм, заставляющий видеть детей главными в нашей жизни. Жаль, что я слишком поздно это понял.

Когда у Амайры наконец закончились вопросы, я осторожно обронил:

– А где, собственно, остальные? Отчего нет никого на вахте?

– Черноперые все упорхнули. Тнота с Валией ушли. Осталась только я.

– И куда они упорхнули?

– К желтым капюшонам. Те платят больше. А Валия сказала, что у нас больше нет денег. Но как же здорово, что вы вернулись! Теперь все пойдет по-старому. Мне так нравилась наша жизнь. Мы с Валией много плакали, когда сказали, что вы умерли. Валия не хотела мне показывать, что плакала, но глаза у нее были такие красные, опухшие. Капитан-сэр, думаю, вы ей нравитесь.

– Такое неприлично говорить, – буркнул я.

– Но ведь правда же! Вам нужно жениться на ней. Она умная, добрая и вашего возраста, – заключила Амайра так, будто у меня и выхода нет. – Мы все можем жить в одном доме, я буду вашей служанкой, стану хлопотать по дому, пока вы на работе.

– Эх, не для меня это. Однако, насчет нее ты права. Она хорошая, добрая и очень умная. И потому она заслуживает лучшего человека, чем я. Она заслуживает любви и преданности человека, способного по-настоящему быть рядом с ней.

– А вы-то отчего не можете? – обиженно выговорила Амайра и тут же подлила мне бренди.

Можно подумать, у нее план споить меня, выудить согласие, а потом заставить держать слово.

– Потому что я обещал другой женщине. Она такая же добрая, хорошая и умная. И у меня долг пред ней. Большой долг.