Знак ворона

Я выкупался в ручье, погрузился с головой, и холодная вода успокоила обожженную солнцем кожу, размягчила корку на ранах. Грязь Морока плыла прочь – во всяком случае, та, что прицепилась снаружи. Я опять стал похож на человека. Во всяком случае, начал его напоминать.

Я не был уверен, куда именно вышел. Наверняка к югу от Валенграда, но где? Следовало отыскать станцию. Я пошел по рокадной дороге и вскоре наткнулся на патруль, первых людей, которых я видел с тех пор, как прикончил Бетча. Солдаты поначалу глядели на меня с крайним подозрением, чему я нисколько не удивился. Но я умело навешал им лапши на уши про ближний патруль, про то, что отбился от своих и потерялся в Мороке, к месту упомянул Ненн, и солдаты согласились отконвоировать меня к Двадцать третьей. Из восьми патрульных трое были в желтых капюшонах Светлого ордена.

Оказывается, возвращался я почти три недели. Я спросил про Валенград.

– Светлая леди защитила город, и драджи отступили, – ответил мне сержант. – Я однажды ночью видел ее. Такая прекрасная! Она протянула руки к Мороку. Как посмотришь, сразу ясно: она покончит с Глубинными королями. И ведь не поверишь, пока сам не увидишь ее.

– Я и не поверю, – пробормотал молодой. – Ты просто выкурил трубочкой больше, чем надо.

– Многие так думают, и я бы так думал, если бы не увидел своими глазами, – сказал сержант и рассмеялся. – Сам посмотришь, что будет. Весть о Светлой леди ширится. Теперь уж точно все будет по-новому.

– Это если князь Верканти не перебьет нас всех, – угрюмо буркнул молодой.

– Ты о чем? – прохрипел я.

О духи, что за голос. Будто кваканье старой жабы.

Сержант протянул мне фляжку с имбирным пивом, и я мигом вылил его в глотку.

– Вижу, сушняк, – прокомментировал сержант. – А ты точно вышел из Морока?

– А с какой стати великому князю Верканти атаковать Город?

– Когда суку Давандейн вышибли с насеста, она побежала жаловаться родственничкам. Высокий свидетель Тьерро объявил полковника Коску маршалом Границы, но князьям это не понравилось. Великий так вообще объявил, что это незаконно. Он отменил экспедицию в Ангол и повел войска на Валенград, чтобы вернуть его кузине.

М-да, дела. Тьерро управляет Валенградом. То есть моим городом управляет Саравор. Но в Цитадели наверняка еще остались трезвые головы. Игра еще не сыграна.

– Высокому свидетелю лучше не совать нос в военные дела, – пробурчал потрепанного вида ветеран.

Пара его товарищей закивали. Остальные, похоже, были приверженцами Ордена, пусть и не все носили капюшоны.

– Разве не Высокий свидетель спас Валенград в час нужды? – осведомился сержант. – А сучья людоедка Давандейн на горожан просто плюет. Гребаные аристократы. Ну, придет Леди, и этот князь еще увидит.

Хороши дела. Даже в такой крохотной кучке нашлись готовые вцепиться друг другу в глотки.

Нам пришлось остановиться на обочине, когда на меня вдруг напал жуткий кашель. Я чуть не выпал из седла. Меня крутило, я блевал, хрипел, изрыгал черную ядовитую гнусь. Трясло меня люто, а у солдат не нашлось лакрицы. Я не смог удержать сигарету в пальцах. Солдат прикурил ее для меня. Да уж, прощание с Мороком у меня пошло просто на ура.

Вид Двадцать третьей был как бальзам на душу. Я прямо влюбился в шутовские колпаки проекторов Машины, молчаливо и зловеще возвышающиеся над темной крепостью. Солдаты сдали меня страже у ворот и отправились по своим делам. А я оправился впихивать в себя столько еды и выпивки, сколько смогу достать. Денег у меня не было, но повара увидели, как трясутся у меня руки, и сжалились. Мне дали лепешку плотного черного хлеба, миску риса и бобов, и – о чудо! – жареную баранину на косточке, розовую, истекающую жиром. Я съел все и пошел за добавкой. Соус был роскошный: густой, темный, сытный, чудесно терпкий, с горчинкой. Теперь я мог есть куда меньше прежнего, желудок сжался от долгого голодания, но я не отступал. Пусть меня кормили всего лишь обычным солдатским рационом – у меня был лучший в жизни обед.

Хоть кладовщики тоже меня жалели, на бренди не расщедрились. Ну, тогда я помогу себе сам. Козырять рангом и положением не имела смысла, у меня же не было с собой печати «Черных крыльев», а светиться лишний раз не стоило. Я забился в тихий угол барака и напился до такой степени, что едва смог доползти до койки. Зато сразу провалился в чудесный глубокий сон.

А когда проснулся, то понял, что мое присутствие на станции заметило начальство и разговор с комендантом неизбежен, потому что она сидит на моей кровати.

– Когда мне сказали, я не поверила. Но теперь вижу: мне сказали правду. Вы и в самом деле выбрались из Морока. Я редко видела живыми настолько пораженных людей.

Симпатичная женщина. Смуглая, волосы, будто жидкий обсидиан, нос крючком. И безукоризненно чистая и свежая униформа.

– Там не очень приятно, – сообщил я.

– Да, я вижу, что у вас случались неприятные встречи.

Я был без рубахи, и вспухшие черные шрамы на груди бросались в глаза.

– Можно сказать и так, – согласился я.

Комендант протянула мне перевязанный бечевой пучок лакрицы. Я мгновенно выдернул кусок и принялся жевать.