Знак ворона

Я упаковался основательно: взял Сокола и вьючную лошадь на все свое барахло. Сокол был кусакой, причем настолько, что мог выскочить из стойла и цапнуть случайного прохожего. Вот это я понимаю, настоящий боевой дух. Люблю такое в звере, которого веду в бой. А оружия я наготовил на целую бригаду: пару мушкетов, перевязь с пистолетами и длинную, опасно выгнутую кавалерийскую саблю. Еще запас алебарду, огромный двуручный меч и еще несколько штук для разнообразных ситуаций. Доспехи я надел новые и просто сиял на фоне ребят Ненн, облаченных в потускневшее, добитое Мороком старье. Ненн отобрала самых злобных и мощных, в шрамах и с ломаными зубами. Таким типам можно доверять. Мне нравятся дьявольские искорки в глазах.

Я решил дать краткую поучительную лекцию первоходкам, собрал их вместе. Они слушали крайне серьезно, не перебили ни словом. Чертовы фанатики. Тьерро заверил меня, что все эти типы лично видели Светлую леди – как будто это поможет им делать по три выстрела в минуту.

– Вы увидите то, чего никогда не видели раньше, – заверил я фанатиков. – Какие-то новинки попытаются вас сожрать. Какие-то – просто убить, потому что им хочется убивать. Кое-кто попытается свести вас с ума. Учтите: кроме наших патрульных солдат в Мороке людей нет. Если вы вдруг увидите жену, любовницу или того, кто давно умер, знайте: это призраки. Не смотрите на них и не слушайте. Они все равно не скажут ничего, что стоило бы вашего внимания. И уж точно не пытайтесь с ними трахаться.

Я эту речь толкал перед новобранцами дюжину раз – и все в конце смеялись. А эти с каменными лицами. Не самая лучшая аудитория.

– Ночью спим по трое, спина к спине, четвертый стоит на часах. Самый распространенный способ погибнуть в Мороке – это позволить джиллингу отъесть вам ступню. Если такое случится, и вы не сможете ехать верхом – мы оставим вас. У нас припасов только на двадцать дней, задерживаться мы не можем. А если вас оставят, вы не выберетесь.

Солдаты Светлого ордена и тут промолчали – будто я распинался перед толпой скверно раскрашенных статуй.

– Главное – слушайте меня, Штрахта и навигатора. А еще майора Ненн. Если мы скажем вам не опускать ногу наземь, вы застываете с ногой в воздухе, поняли? Если вам скажут не идти за камни, когда вам приперло – вы не идете. Бояться надо не только живущих в Мороке тварей, но и самой тамошней земли. Она ненавидит вас и хочет, чтобы вы сдохли. Если вы забудете об этом хоть на секунду, Морок вас грохнет.

Опять никакой реакции. Только кто-то вежливо кашлянул в рукав. Я сдался, покачал головой и пошел восвояси.

– Ставлю двадцать марок, что мы не проедем и двух миль до то, как кто-нибудь из желтых молодчиков расклеится и захнычет, – изрек Штрахт.

– Думаешь, они еще помнят, как надо хныкать? – осведомился я.

Ненн с Тнотой решили принять пари. Я поставил на три мили, Ненн оптимистично предположила, что паника начнется только после остановки на ночь. Но я видел: желтая команда по-настоящему тревожила мою Ненн. Она глядела на них и хмурилась.

Тьерро облачился в кирасу из полированной стали с прицепленными канистрами для фоса – но все равно приторочил к седлу светострел.

– И это твоя лучшая команда? – осведомился я.

– Они и в самом деле лучшие, – ответил Тьерро. – Не путай дисциплинированность с отсутствием интереса. Они преданы нашему делу.

Рассвет разлил над Мороком пурпурное сияние. Небо вторило ему – оплакивало недавних жертв. Лишь недавно стихли ночные песни. Щит этой ночью был слабее и меньше прежнего. Похоже, Тьерро не соврал про иссякающие запасы фоса. Снаряд угодил в собор, и неизвестно, уцелели спрятавшиеся в подвале жрец со святыми сестрами или нет. Собор обрушился им на головы. Я сходил туда, подобрал несколько хрустальных обломков, посмотрел, как рабочие вытаскивают балки и разгребают щебень. Все-таки я правильно решил идти в Морок. Может, получится не только покончить с ночным безумием, но и прихватить тех, кто его выдумал.

Тнота явился пьяным. Он не спал всю ночь, бродил где-то, зато вымылся, будто всерьез приготовился помирать. Хотя я подозреваю, что это у него невольно. Бедняга пытался наблевать в конскую поилку и перевалился через край.

– Капитан-сэр, вы же вернетесь живым и здоровым, ведь так? – спросила Амайра.

Ей запретили провожать нас, но она все равно пришла.

– Я уж постараюсь. А ты присмотри за всем, пока нас нет. Делай, что говорит Валия. И обязательно на ночь прячься в подвал.

Она бодро отсалютовала и попыталась изобразить улыбку – а на глазах проступили слезы. Я обнял ее. Это неправильно, конечно. Она не моя дочка, а держится за меня, будто за отца. И не одна она льет воду на эту мельницу. Решено: когда вернусь, ушлю ее подальше. Место служанки отыскать нетрудно. Нельзя позволить, чтобы приросло к душе.

– Давай, крепись тут, и всего хорошего, – сказал я Амайре и пошел орать на солдат, чтобы внутри сделалось лучше.

* * *