Знак ворона

– Мы сделали все, что могли! – заорал Штрахт. – Мы не можем драться с драджами!

У него изо рта текла кровь – «певец» таки приложил его распухшей огромной рукой.

Штрахт был прав. Из лагеря вышли уже сотни разозленных драджей, которые теперь спешили на помощь своим колдунам. Неподалеку раздалась серия негромких хлопков: «спиннеры» сумели прижать к земле хвостатого «малыша». Его тело дымилось, но чертов монстр продолжал дергаться. Мои шансы подцепить ниточку к Саравору и с самого начала были довольно слабыми, а теперь просто развеялись в прах.

По драджам ударил залп. Но что полсотни аркебуз могут против такой орды? Эффект, как от меча против «певца».

– Гранаты! – закричал я. – Разорвем их в клочья!

Ненн хищно ухмыльнулась. Раньше я не представлял, насколько беспомощны «певцы». Самый меньший из них едва смог протащить себя на несколько футов. А мы таскали с собой гранаты как последнее средство против особо злобных, тупых и огромных тварей Морока.

– Убей… меня, – прохрипела туша так медленно, что я смог понять слова.

В голосе звучала непомерная боль. Когда Глубинных королей, наконец, раздерут в клочья, в аду им придется долго отвечать за все. Ох, как долго. Но это еще не повод жалеть раздувшуюся тварь, швыряющую камни в мой город. Я поджег длинный фитиль гранаты и сунул ее в одежду твари. Та не достанет – руки слишком раздулись и не гнутся в локтях.

Я засвистел – подал сигнал. Мы с Ненн и Штрахтом снабдили зажженными гранатами всех «певцов» и побежали к лошадям. Капитанский конь удрал, и потому мы со Штрахтом рванули к Соколу. Тот фыркал и дергался, бил копытом, но не удирал. Славный коняга. Я заскочил в седло. До драджей уже рукой подать, но их косматые полу-пони полу-яки явно предназначались для долгого марша по Мороку, а не для лихих атак. Сокол обгонит драджей и с двойной ношей.

– Поехали! – крикнул Штрахт.

Ненн ждала нас, а попутно заряжала пистолет и глядела на драджей, а потому заметила и крикнула: «Ложись!».

Но опоздала.

«Малыш» горел. Пламя пожирало его ногу и хвост и уже отъело половину лица. Но колдун стоял всего в двух десятках футов от нас, и его ярость горела жарче магии, увечившей его тело. «Малыш» собрал остаток сил и швырнул в нас заклятие.

Засвистел рассекаемый воздух. Заклятие ударило в Штрахта. Магия должна была рассечь его пополам, а потом прикончить меня. Но я остался жив: заклятие взорвалось на Штрахте и будто разлетелось в щепы, отразилось и окатило самого «малыша». Того почти разорвало пополам, покатило по земле, словно тряпичную куклу.

Сокол встал на дыбы и заржал. Я судорожно ухватился за поводья. Штрахт, принявший заклятие колдуна драджей, непостижимым образом остался жив. Но времени расспрашивать не осталось. Драджи подходили. Наши солдаты уже отступили, остались лишь я с Ненн да Штрахт. Я схватил его за предплечье, помог вскарабкаться на коня. Но Штрахт все равно не справился – без стремени, но с доспехами и старостью на плечах.

– Ну, давай же! – взмолился я.

Я уже порядком устал, и мне не хватало сил затащить его. Ненн взвела пистолет и перестала усмехаться.

А от ее глаз потянулись по щекам две кровавые дорожки.

– О нет! – выдохнул я.

– Галхэрроу, спасибо! – выговорила она голосом сухим и древним, будто пропыленный склеп. – Я думал, ты мне наделаешь бед. А ты услужил: прекратил обстрел.

У меня замерзло нутро. Вот он, самый дерьмовый из кошмаров наяву. Ненн направила пистолет на меня.

– Как насчет сделки? – осведомился Саравор и криво ухмыльнулся.

Ненн в жизни не смогла бы глядеть на людей с такой злобой. У нее на такое не хватило бы дерьма внутри.

– Скажи мне, как заполучить силу Светлой леди, и я позволю твоей безносой подруге жить и служить мне.

Минута – и верховые драджи уже поравняются с нами.

– Только попробуй тронуть ее – сдохнешь! – прошипел я.

– Пустые беспомощные угрозы. Жаль. Я полагал, что ты умрешь с бо̀льшим достоинством. До свидания, капитан Галхэрроу.

Я вздрогнул. Палец Ненн лег на крючок – но нажал не сразу. В глазах Ненн еще оставался проблеск ее прежней, а руки тряслись. Она еще боролась, пыталась высвободиться.

– Я прикончу тебя, – прошипел Саравор, и затем голос Ненн выкрикнул: – Рихальт, скачи!

Пистолет начал опускаться, грохнул, выбросил облако дыма, и Сокол рухнул. Он упал набок, выбросил меня на хрустальный пень и придавил Штрахта. Мне распороло лицо, срезало кусок кожи. От удара перехватило дыхание. Когда я опомнился, Ненн уже мчалась галопом в хрустальный лес, прочь от драджей.

Когда драджи поравнялись с нами, бухнула первая граната и разнесла «певца» в клочья. Спустя несколько секунд грохнула вторая, за ней третья. Драджи замедлили шаг. Чародеи явно были гораздо важнее нас. Но молочная плоть продолжала фонтаном взмывать в воздух. Прекрасная новая музыка с ударными и гаммой мокрых шлепков.

Гимн нашей самоубийственной победы.

– Ну, по крайней мере, мы их остановили, – сказал я.

– Это уже что-то, – согласился Штрахт.