Знахарь

– Спасибо, – поблагодарил он, а она засмеялась и кивнула.

– Да не за что. Сам-то издалека идешь?

– Издалека, из Калиша.

– Так ты и в Вильне бывал?

– Приходилось!..

– И Остру Браму видел?..

– Видел. Там есть образ Божьей Матери, чудотворный.

Прокоп исподлобья глянул на сына и снова опустил глаза.

– Это каждый знает, – проворчал он.

– А ты сам видел чудеса?

– Видеть – не видел, а люди рассказывали. О разных чудесах.

– А о каких, к примеру? Сделай милость, расскажи.

– Да я не больно-то умею, – смутился гость, – ну да что слышал – повторю, как сумею.

– Повтори, повтори! – Маленькая Наталка придвинулась к нему.

Он неохотно стал рассказывать про одну мать, у которой родились мертвые близнецы, о купце, у которого украли весь товар, о богохульнике, у которого язык отсох, о солдате с оторванными на войне руками – всем им помогла Божья Матерь Остробрамская.

Тут все закончили обедать, и женщины взялись было за уборку, но замерли, заслушавшись. А рассказчик, видать, по природе был молчуном и говорил тихо и коротко.

– Я там наслушался много чего про разные чудеса. Всего и не припомню, – закончил он.

– А ведь это католический образ? – спросила Зоня.

– Католический.

– А вот интересно мне, – снова заговорил Василь, – помогает ли она людям другой веры, к примеру, православным?

– Этого я не знаю, – пожав плечами, ответил гость. – Только я так думаю: лишь бы человек был хороший, а она каждому поможет.

– Только бы христианином был, ясное дело, – сердито поправила его мать Агата. – Ты ведь не станешь утверждать, будто она и жиду поможет!

– Жиду? – отозвался басом до сих пор молчавший рыжий работник. – Да на жида она бы еще и холеру наслала. Вот и весь разговор.

Он громко рассмеялся и хлопнул себя по колену.

Старый Прокоп встал и перекрестился. Это было зна́ком для всех остальных. Женщины взялись за мытье посуды. Мужчины вышли на двор, кроме Василя, который так и остался у стола. Мукомол выкурил трубочку, потом принес себе кожух, разостлал его под кленом на траве и улегся, чтобы подремать после сытного обеда.

– Я тут в работниках служу, – начал разговор рыжий мужик, обращаясь к сидящему рядом гостю. – Уже шестой год. Хорошая мельница. А ты по ремеслу кем будешь-то?

– А нет у меня ремесла. Я разные работы делать умею…

– Вот когда б ты тут на ночлег остался да с утра охота была б, то, ежели в слесарском ремесле понимаешь, почини мне револьверт. Застрял курок и не поднимается. Как черт в него вселился.

– На ночлег я просился, и мне разрешили, так что переночую. А утром охотно посмотрю. В слесарном деле я немного разбираюсь.

– Тогда и отблагодарю.

– А это лишнее. И так хотел бы отплатить за гостеприимство. Хорошие тут люди живут.

Работник подтвердил: люди открытые, ничем их попрекнуть нельзя. Старик требовательный, строгий, но справедливый. Последний грош из тебя не вытащит и до последней капли пота не выжмет. Хотя и говорят о нем, что родного брата с сумой по миру пустил, а тот его детей проклял, да никто толком не знает, как там на самом деле было, – давно это случилось. Больше четырех десятков лет назад. А вот проклятье, может, и правда было, потому как с детьми Прокопу не повезло. Старший сын утонул, средний на войне погиб. Осталась после него только вдова, та самая Зоня, ее из бедного дома взяли, вот и прижилась у свекрови после смерти мужа. Баба здоровая и еще молодая. Не одной девице фору даст. Да старая Агата не любит ее. Все время цепляется. Разные были поводы, а вот сейчас… Даже с вдовой мастера Ольгой, дочерью Прокопа, помирились. Только старуха уж больно озлобилась. А Ольга тоже хорошая баба. Никому зла не желает…

– Вчера вот несу сено в хлев, а она корову доит. И говорит: «Слушай, Виталис, тебе ведь давно жениться пора». А меня смех разбирает. Где уж мне жениться. Так я и говорю: «Разве что тебя в жены возьму, Ольга». А сам-то я знаю, что она имеет склонность к учителю из Бернат. Так она во весь рот улыбнулась и отвечает: мол, не обо мне ты думаешь, Виталис. А вот Зоня вдовая и тебе больше подошла бы.

Работник рассмеялся, сплюнул и добавил:

– Вот такие у нее шутки. Да, бабские дела…

Между тем и бабы вышли на двор. Ольга с Зоней принарядились. Оказалось, что они идут в Бернаты на танцы. Маленькая Наталка покрутилась по двору и остановилась около гостя.

– А ты нашего Ваньку видел?

– Нет, а кто этот Ванька?

– Конь. Он толстый, как свинья. А как тебя кличут?

– Антоний.

– А я Наталка, а по фамилии буду Шуминская. Мой отец был мастером на фабрике в Людвикове. Ты знаешь фабрику в Людвикове?

– Нет, не знаю.

– Там так красиво! Дворец огромный. А молодой барин на мотоцикле ездит. А в цеху печи огромные стоят, одна рядом с другой. В них кирпич обжигают. А другие печи для фаянса и для фарфора. Страшно интересно. А наши пруды видел?

– Нет, не видел.

– Тогда айда со мной, покажу тебе, где можно купаться. Вон там, у леса. Потому как тут, в нижнем, опасно. Тут большие омуты и водовороты. Дедушка Прокоп никому не дозволяет, с тех пор как мой дядя Альбин тут провалился под лед и утоп. Ну, давай же, пойдем.

– Хорошо, пойдем, – согласился гость.