Знахарка

Ворожебник держался наособе, как бы понимая, что его сила - больше. Остальные же жались друг к другу, пытаясь сохранить последние крохи тепла. В подземелье было холодно.

Сколько они томились здесь? Пожалуй, давно. Шестой день в промозглой сырости и без хорошей еды покажется вечностью. Особенно для тех, у кого дома осталась семья.

Колдунья видела таких. Дар в них едва теплился. Горел вокруг головы да сердца ружовым маревом, да переливался, когда лицо мужика прояснялось от мыслей о доме. Разгорался час от часу и тут же гас, не имея подпитки. Знать, все силы доселе уходили что на бабу, что на мальцов.

Слуга указал на двоих. Значит, эти с детьми. Что ж, она знала: будет нелегко. Но их дар... она не могла потерять ни крохи из того, что послал Огнедержец.

Чаровница оглядела тонкий стан в высокое зеркало. Небесный колер невероятно подчеркивал юную прелесть хозяйки, а копна рыжих волос, разметавшихся по плечам, окончательно уверяла ту: вряд ли кто из них видел что-либо более прекрасное. Колдунья удовлетворенно улыбнулась, нанеся душистой воды на изящную шею.

Стройные ножки аккуратно ступали по камню подземелья. Из-под свода на холодные плиты капала вода, а чаровница не хотела испортить башмачки. Нет, конечно, жертвы будут, но пока еще слишком рано.

Она остановилась у кованной решетки, запиравшей дверь в темницу. Подождала, пока слуга откроет тяжелый замок и вошла. В лицо полыхнуло слежавшимся воздухом, смешанным с вонью нечистот, и Колдунья остановилась. Всего на миг.

Она миновала огромную лежанку из соломы и повела рукой. Там, где ладонь касалась затхлого воздуха, мгновенно возникали зеленоватые огоньки, погружавшие мрак подземелья в мертвенное сияние. Свечение разгоралось, представляя утомленным гостям Хозяйку.

Чародейка удовлетворенно наблюдала за реакцией слышащих, терпеливо подходя к каждому из них. Она не торопилась: мужчины должны хорошо ее разглядеть.

Изящная ладонь ласково касалась жесткой щетины, и те, кому довелось узнать ласку Хозяйки, глядели на нее по-другому. Ружовое марево вокруг головы да сердца светлело, дрожа словно бы от страха. Истончалось. Местами гасло. Настороженность и скованность уходили.

Страх исчезал из глаз мужчин, оставляя в них лишь покорность и... раболепие. У всех, кроме...

- Ты силен, - проговорила Колдунья, - останавливаясь у Ворожебника. Гай, так ведь? Слуга говорил о тебе. О даре дивном, что удалось пробудить землею святой. Только это не главное.

Она внимательно следила за молодым мужиком. Рыжий. Высокий, статный. И даром, что ворье. Не его вина, что батькина совесть оставила семью голодать, и что в родине той единственным добытчиком - малец с проворными руками.

А вот то, что силу пробудил...

Ворожебник внимательно глядел на Чаровницу, готовясь в любой момент отвести удар. Темна. И сила, что гудит вокруг нее, смрадом могильным отдает. Не свежим, нет. Давнишним. И, значит, Колдунья мертва много зим. Стало быть, сильна. И о силе ейной ему, рыжему поганцу, лишь догадываться.

И быть осторожным. Если то, конечно, поможет.

Чутье Гая не подводило никогда. И в этот самый момент оно не просило - требовало бежать с лихого места. Да только мог ли он? Верно, нет. Потому как мать с сестрами разменной монетой станут...

- Правда? Ты знаешь о своем даре. Давно?

Рыжий медлил с ответом. Осторожничал, обдумывая каждое слово. Приглядывался. И все же ответил:

- Достаточно.

- Но ты не знахарь, - женщина произнесла последнее слово с нажимом, как будто подводя Ворожебника к единственно верной мысли.

- Нет, - ответил тот. Его голос не изменился, и Колдунья недовольно сморщила носик. Упрямый. Что ж, может, это и к лучшему. Если он будет на ее стороне.

- Ты можешь получить все, что желаешь, - произнесла Госпожа. - Здоровье для мамки и сестер. Власть, алтыны, девку...