Знакомство с Библией

Вместе с тем Бог открывается пророку в пламенном ореоле Своей славы: «Вся земля полна славы Его!». Это слава всемирная, космическая, предопределяющая присутствие Бога во всей вселенной, сияющее и властное в одно и то же время. Как показали ученые, употребленное здесь слово кавод по смыслу гораздо шире русского слова «слава», с помощью которого оно переведено. Это еще и подобное огню сияние света, отраженное в огненной природе серафимов. Свет этот настолько ярок, что для человеческого глаза он кажется тьмой. В Библии все, что непосредственно соприкасается с Богом, отражает эту Его славу. Ею Он также отличает все, что делает Своим – вспомним хотя бы светящееся лицо Моисея, сходившего с Синайской горы, где он беседовал с Богом.

Есть смысл сделать небольшое отступление и сказать, что по-еврейски слово, означающее славу (кавод), включает в себя также понятие о весе. Вес человека в жизни определяет его значительность, уважение, которое он внушает, его славу. Следовательно, в еврейском языке в противоположность греческому и русскому слава означает не столько доброе имя, сколько подлинную ценность, как бы измеряемую весом. В основе славы может быть богатство. Слава означает также высокое общественное положение человека, его авторитет, его могущество. Так же, как и могущество, слава заключает в себе сияние. Она содержит в себе блеск красоты. В Библии говорится о священных одеждах Аарона, сделанных для славы и благолепия, о славе Храма в Иерусалиме.

Все это помогает понять библейское выражение слава Яхве, которое означает Самого Бога в проявлении Его величия, могущества, сияния Его святости, действенной силы Его существа. Считалось, что Бог являет Свою славу Своими дивными делами, Своим судом, Своими знамениями. Но можно также говорить и об особом виде явления Бога, где Его слава – это видимая реальность, которая есть ослепительное сияние. «Покажи мне славу Твою», – молился Моисей (Исход, 33:18). И на Синае Слава Господня приняла образ пламени на вершине горы, подобно «огню поядающему» (Исход, 24:17). Моисей, приблизившийся к этому пламени, возвратился, не зная, что «лицо его стало сиять лучами» (Исход, 34:29). После Синая слава наполняет святилище и царит над ковчегом завета, а потом обитает и в Иерусалимском Храме.

Исайя созерцает славу Яхве как некую царскую славу. Пророк видит Господа, Его высокий престол, края Его ризы, наполняющие весь Храм; он видит и поющих славу Господню серафимов. Эта слава есть «огнь поядающий», та святость, которая разоблачает всякую скверну твари, ее ничтожество, ее коренную тленность. Но она побеждает, не уничтожая, а очищая и возрождая, и стремится наполнить всю землю.

Знаменательно, что сразу после упоминания о славе Яхве в речи пророка возникают чрезвычайно важные слова, которые показывают, до какой степени нравственные понятия, подчеркнутые Амосом и Осией, теперь слиты с ощущением святости: «Горе мне… ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди людей с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа». Нечистые уста означают нечистые речи и, следовательно, нечистые мысли. Таким образом нравственная чистота в своем трансцендентном совершенстве отныне нерасторжимо соединена с Божественной святостью.

Исайя прекрасно понимал, что далеко не все в Иудее способны принять Бога святости, Царя славы неприступной, о котором он говорил в своей проповеди. Грядущая кара, наказание народа неминуемо. Но кара эта для верующего и послушного остатка – о нем говорил и Амос – будет в то же время и очищением, которое путем огненных испытаний приобщит остаток к святости.

В видении в Храме, о котором мы только что говорили, уже содержится образ такого очищения, показанный на примере самого Исайи. Пророк восклицает: «Горе мне… ибо я человек с нечистыми устами». И тут же один из серафимов слетел к нему, неся горящий уголь, взятый с жертвенника. Этим углем серафим коснулся уст Исайи, сказав: «Вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое отдалено от тебя, и грех твой очищен» (Исайя, 6:7). Очистившись, приобщившись к святости, Исайя слышит голос Господа, говорящего: «Кого мне послать?» (Исайя, 6:8). Пророк отвечает: «Вот я, пошли меня» (Исайя, 6:8).

Исайя должен пойти на проповедь к народу, чье сердце огрубело, «и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся» (Исайя, 6:10). В ужасе пророк восклицает: «На долго ли, Господи?» (Исайя, 6:11). И слышит ответ: «Доколе не опустеют города, и останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет» (Исайя, 6:11). Но Яхве сохранит существование святого семени, остатка верных душ, о котором пророк постоянно говорит в проповедях.