Знакомство с Раем Джона Мильтона

Если принять во внимание грандиозный формат, в котором события «Потерянного рая» разворачиваются перед читателем, – ад, Хаос, небесный свод, космос, земля – «Обретённый рай» выглядит сравнительно ограниченным в своём выражении. Если вспомнить события, происходящие в «Потерянном раю», – от небесной войны между ангельскими силами к созиданию земного мира – то события, происходящие в «Обретённом раю», выглядят статическими. Более того, драматические элементы «Потерянного рая», служащие развитию действия, нагнетанию напряжения, обострению конфликта, – всё это будоражит читателя и стимулирует как интеллектуальный, так и психологический резонанс. В «Обретённом раю», напротив, искуситель заранее обречён на поражение, поскольку Христос совершенно не восприимчив к ним, он отрицает их решительно, после небольшого, или совсем без внутреннего конфликта. Можно себе представить, что Мильтон верил в то, что это создаст контраст между решительным отрицанием Христом искушений и читательским отношением к такого рода искушениям, которые для самого читателя не так-то просто отстранить. В своём проявлении исключительного послушания и таких добродетелей как вера, терпение и храбрость, персонаж Христа вырисовывается как пример, по которому читателю следует строить своё поведение.

«Обретённый рай» не обладает той грандиозностью и впечатлительностью происходящих событий более обширной эпопеи Мильтона, но и цель «Обретённого рая» также невыразимо другая. Намерения Мильтона лежат в создании контекста, в котором раскрываются философские рассуждения и дискуссии Христа, выраженные им в начале своего общественного служения в качестве спасителя. Именно в этой роли Христос рассуждает о своих двух природах, божественной и человеческой, которые объединились в нём. Драматизм в этой короткой эпике рождается частично из напряжения этих двух природ, а также и из вопроса, возникающего на их основании – каким образом божественное осознание всеобщего знания уравновешивается с человеческим аргументированием о том, почему страдание представляет собой предпосылку к торжеству; а если провидение должно было бы в любом случае исправить ошибки в человеческом восприятии, то кто может ожидать, что Мессия станет властителем мира. В то время, как заранее решено, что Сатана не сможет победить со всеми своими хитростями и кознями, рассуждения Христа и дискуссии со своим противником делают возможным для него примирить две свои природы, развить своё отношение к людям, а также приготовить себя для общественного служения как проповедником и как примером. С этими перспективами связано также напряжение между существующим отношением Христа к божественным персонам Троицы и его отделением от них после своего воплощения. Хотя Отец и Святой Дух предстают во время крещения Сына, чтобы подтвердить его божественность невзирая на его человечность, после крещения Сын остаётся наедине со своей человеческой судьбой, что и позволяет ему свершить свою роль страдающего слуги. Эта роль, которая становится ясной для него во время его страданий в дикой пустыне, кульминирует в смерти Христа на кресте.

Библиография

The Oxford Handbook of Milton, ed. Nicholas McDowell and Nigel Smith 2011 ISBN: 9780199697885

The Complete Poetry and Essential Prose of John Milton, ed. William Kerrigan, John Rumrich, and Stephen M. Fallon (New York: Modern Library, 2007).

Patrides, C. A. Approaches to Paradise Lost: The York Tercentenary Lectures (University of Toronto, 1968) ISBN0-8020-1577-8

Milton's Paradise lost. Illustrated by Gustave Doré. Ed., with notes and a life of Milton, by Robert Vaughan, D. D. New York [etc.] Cassell, Petter, Galpin & co., 1881

John Milton, Paradise Regained. A Poem. In IV Books. To which is added Samson Agonistes, London, 1680.

Джон Мильтон, Возвращённый рай, перевод С. А. Александровского, Время, 2001

Джон Мильтон, Потерянный рай, перевод А. А. Штейнберга и др., Эскимо, 2010