Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Карл Барт видит во зле реальность, несопоставимую с добротой Бога и созданием. Кроме того, – реальность у Барта не может быть редуцирована до негативной стороны человеческого опыта, который только и был рассмотрен как у Лейбница, так и у Гегеля. У Барта зло мыслится как «ничто», которое враждебно Богу, – не только ничто, представляющее нехватку или лишение, но также разрушение и разложение. Таким образом, мы оправдываем противостояние страдающего человечества, которое отказывается поддаться включению себя в цикл морального зла на условиях доктрины возмездия. Тем не менее мы можем сказать, что мы «знаем» реальность зла настолько, что мы признаём, что Христос победил ничто, когда «уничтожил» себя на кресте, а также что Бог встретился в схватке с этим ничто в Иисусе Христе, в трактовке Барта. Такой «христологический подход» к проблеме зла является способом парадигмы мыслить более глубоко о зле, пытаясь думать иначе. Рикёр провидит разрыв в диалектике Барта, когда тот соотносит реальность ничто с «ошуюю Бога», – рукой, которая отказывает, когда правая совершает выбор: «Поскольку Бог остаётся таковым и по левую руку, Он также становится причиной и Господом ничто».

Поворот от теории к практике был совершён уже у Канта, утверждает Рикёр. «Невозможно найти никаких мыслимых резонов, откуда моральное зло в нас могло первоначально появиться». Как и у Святого Августина, и, возможно, как и в мысли, заключённой в мифе, Кант тоже подозревал демонический аспект причин человеческой свободы, хотя и делал он это с долей трезвости и без выхода за границы эмпирического знания, отмечает Рикёр.

Для действия зло встречается везде, где оно не должно быть, – нечто, подлежащее искоренению. В этом смысле действие совершает поворот к новому взгляду на мир. Действие реагирует, это не решение, но именно действие, направленное против зла. Наш взгляд, таким образом, направлен в будущее с идеей о проекте, который должен быть завершён, – идеей, которая схожа с идеей происхождения, которое должно быть обнаружено, размышляет Рикёр.

Вершить зло – значит приносить другому страдание. Насилие в этом смысле осуществляет всё время связь между моральным злом и страданием. Так, действие – будь оно моральное или политическое, – которое уменьшает количество насилия, совершённого одними людьми против других, уменьшает и количество страдания в мире.

Критика Рикёра состоит в том, что он признаётся в недостаточности одного лишь действия. Случайный и хаотичный характер распространения страдания посредством насилия или событий, которые не могут быть приписаны человеку – болезнь, старость, смерть – продолжают жечь нас старыми вопросами, и не только «почему?», но ещё и «почему меня?», «почему моего любимого ребёнка?».

При трауре, объясняет нам Фрейд (Sigmund Freud, 1856-1939), человек оставляет постепенно всё, что связывало, приносило чувство потери, как при потере своих инвестиций, – наше чувство потери любимого объекта мы ощущаем как потерю самих себя, совершение отрыва – как Фрейд именует работу траура – делает нас свободными для новых чувственных привязанностей и инвестиций.

Как первый способ делать интеллектуально необъяснимое противоречие проблемы зла продуктивным Рикёр предлагает ответить на это противоречие следующим образом: «Нет, Бог этого не хотел, ещё меньше Бог хотел наказать тебя. Я не знаю, почему это происходит так, а не иначе, но случайности и шансы составляют часть нашей жизни.» Такой ответ был бы нулевым уровнем в катарсисе от жалобы.

Второй способ освободиться от жалобы Рикёр видит в том, чтобы развить свою жалобу до жалобы против Бога. То, против чего человек жалуется, есть идея божественного «дозволения», которая служит своей цели в любой теодицее, и которую Барт сам пытался осмыслить, когда он определял состояние между победой, уже совершённой над злом, и полной манифестацией этой победы. Наша жалоба на Бога есть не что иное как нетерпеливость надежды.

Третий способ катарсиса от жалобы Рикёр видит в обнаружении человеком того факта, что вера в Бога ничего общего с объяснением происхождения страдания не имеет: мы верим в Бога именно несмотря на зло. Верить в Бога «несмотря на…» есть один из путей, который мы можем использовать при встрече с необъяснимым противоречием, когда нам необходимо преодолеть наш траур.

Немногие мудрецы достигли прогресса на пути полного очищения от жалобы на зло. Некоторые из них, отмечает Рикёр, заметили даже, что страдание имеет ценность в том, что оно поучает и очищает нас. Некоторые находят безмерное утешение в той идее, что Бог тоже страдал, что пакт, кроме своих проблематических аспектов, кульминирует для христиан в общности со страданиями Христа. Схожую мудрость находит и Барт, по мнению Рикёра, когда тот упоминает окончание Книги Иова, где повествуется о том, что Иов стал любить Бога ни за что, таким образом Сатана проигрывает своё пари с Богом: любить Бога ни за что – значит освободиться полностью от воздаяния, к которому жалоба взывает всякий раз, когда жертва оплакивает несправедливость своей судьбы.