Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Кант принимает это противоречие как решающее для религии и достойное философского толкования. С одной стороны, верить в ниспослание милости безотносительно к какому бы то ни было доброму намерению является разлагающим для моральной мотивации. С другой стороны, доброе умонастроение не может исходить от радикально злой воли. Без милости, без некоторой непостижимой помощи невозможно никакое обращения сердца. Рикёр отмечает, что Кант конвертирует противоречие в парадокс, который становится структурой надежды, как парадокс наших собственных усилий и потусторонность дара милости. Этот парадокс требует фактически того же самого, что и парадоксы из Книги Первой: наследия принципа зла наравне с принципом добра. Принятие дара милосердия есть обращение к мобилизации наиболее подавленных ресурсов умонастроения, обращённого к добру. Само предположение о существовании этих глубин воли, наряду с признанием самой радикальности зла, можно считать как факт принятия этого дара милосердия, заключает Рикёр.

С религией истинная вера имеет всегда нечто от уставной веры, где упор делается на внешние действия, связанные с жизнью и повествованием о страданиях исторического Иисуса. То, что пропадает в результате этой объективации веры, – это вне-историческая важность гуманистического архетипа, угодного Богу – тот смысл, который был достигнут ещё на уровне представления, утверждает Рикёр. Это удушающее давление в отношениях между верой и подчинением на уровне веры Кант считает ответственным за разложение самого представления.

В Книге Третьей вера рассматривается исключительно как уставная, церковная вера, выраженная в институте церкви, по мнению Рикёра. Само представление объявляет себя верой, а вера получает своё выражение в практике. Именно на этой стадии зло находит наиболее плодотворную основу для своего выражения. «Триумф принципа добра» (заглавие Книги Третьей) возможен лишь при условии общественного воплощения через церковное тело. Церковное сообщество нельзя сокращать до чисто этического выражения окончательного царства добра, отмечает мысль немецкого философа Рикёр.

Невозможно также сокращение церкви до выражения политических целей. Ни один политический институт не в состоянии удовлетворить требованию общества, цель которого есть восстановление свободы воли. Никакая политическая философия – Рикёр обобщает ещё более широко – никакая культурная философия не в состоянии удовлетворить требованию общества, целью которого является восстановление свободы воли через определённые общественные ресурсы.

Не взирая на печально известные ошибки, совершённые церковью, уже в том состоянии, в котором она находятся, церковь содержит каналы для установления царства принципа добра. Герменевтика институтов должна соединиться с герменевтикой представления посредством парадокса оправдания. Кант, по мнению Рикёра, ищет не невидимую церковь, но, скорее, знака, подающего сигнал о становлении истинного этического общества в лоне видимой церкви; а такие сигналы видимы, считает Рикёр. Принцип такой аналогии между церковью и идеей этического общества лежит в предположительной принадлежности истинного проповедования и служения истинной религии историческому христианству.

Эта историческая герменевтика приносит понимание надежды на её осуществление в тот момент, когда зло достигает своего высшего предела извращения. Так религиозный опыт становится новым явлением гетерономии, который не воздействует более на моральные принципы, но становится целью для того, что в «Диалектике практического разума» Кант именует «совершенный объект воли». Рикёр делает заключение, что таким образом зло в религии имеет тенденцию стать религиозным злом.

На основании своего толкования «Религии…» Иммануила Канта Поль Рикёр приходит к следующим выводам:

Философия нуждается в герменевтике религии по причине того, что характер происхождения зла необъясним; что происхождение представления Христа уже заложено в наших сердцах; что необходим дополнительный дар милости для осуществления цели завершения создания этического царства среди людей; что институт, представляющий видимость этого царства на земле, находится вне рамок разума.

Эта герменевтика становится возможной при предположении о принадлежности требований философии к толкованиям содержания веры. Полемические отношения усложняются результатом влияния радикального зла, которое достигает своей вершины в гетерогенном отношении фальшивого проповедования и служения, ведущих к подчинению, лицемерию и обману.

Философская герменевтика религии не должна восприниматься как продолжение критической философии, ни в теоретическом, ни в практическом смысле. Она придаёт ощутимость пониманию надежды как исключительного ответа на утверждения радикального зла.

Поль Рикёр о теодицее