Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Поль Рикёр (Paul Ricœur, 1913-2005) считает, что «Религия в пределах только разума» представляет не Бога как объект своей концепции, но скорее религию. Эта концепция состоит из трёх аспектов, по мнению Рикёра представляющих религию с различных позиций: как представление, как убеждение и как институт. Для него религия Канта представляет собой нечто специфическое в философии, – она помещается на тонкой линии, разделяющей не-историческое трансцендентное царство от исторического религиозного царства. У Канта свобода не относится более к разумной структуре воли, но к идее Бога. То, что приводит в движение всю концепцию разумной религии Канта, – это фактическая ситуация свободной воли, её власть выбора между следованием закону и эмпирическим желанием, замечает Рикёр. Именно тот факт, что наша актуальная воля есть связанная воля, является тем таинством, которое приводит в движение философские отражения Канта относительно религии, делает вывод Рикёр. Однако, его вывод относительно связанности воли ошибочен: изначальная воля у Канта является свободной и эта свобода составляет ядро религиозной философии Канта. За исключением этого упущения трактовка религии Канта Рикёром верная и вдохновляющая. Все понятия, изложенные в книге Канта, согласно Рикёру, должны пониматься исключительно в границах разума, однако историческое состояние арестованной свободы, являющееся результатом влияния зла, находит своё место за пределами критической философии. В этом отношении Рикёр прав: изначальная свобода следования принципу добра коррумпируется под влиянием природной предрасположенности человека ко злу и таким образом оказывается связанной. Экзистенциально-историческое состояние зла представляет собой вызов, на который у религии имеется ответ: «несмотря на…» и «хотя и…», комментирует Рикёр. Он толкует «Религию…» как попытку философского оправдания надежды посредством символики зла и представления религии как веры и института.

Теория радикального зла как вызова вместе с теорией способов, которые религия использует для своего ответа злу, тесно связаны друг с другом в определённом пункте, который, может быть, был недостаточно признан до сих пор, отмечает Рикёр. Тема радикального зла и надежды пересекаются друг с другом у Канта: так, зло воздействует на процесс религиозности с начала до конца, тогда как надежда подтверждается не слабеющей при встрече с выражениями зла. По этой причине Рикёр выявляет один из важных мотивов в философской герменевтике Канта – исследовать исключительно в рамках разума это переплетение признаний зла и рассуждений о путях избавления от этого зла. В этой связи надежда оказывается специальным объектом этой философской герменевтики религии. Это именно герменевтика, а не критика, утверждает Рикёр, потому что такое переплетение между символом зла и символом восстановления добра само по себе есть «исторический» феномен второго уровня: и тот и другой объединяют культурный историзм позитивной религии и экзистенциальный историзм «склонности» ко злу. В таком комплексном контексте Рикёр определяет религиозную философию Канта как философскую герменевтику надежды.

Часть Первая «Религии…» Канта посвящена вопросу о понимании зла как такового: как область влияния зла, как его радикализм, а также его происхождение, верно отмечает Рикёр. Прежде всего зло должно быть помещено где-то, и Кант помещает его в началах воли: зло лежит в перевороте приоритета важности начал. Доктрина Канта о зле начинается с отрицания двух других концепций, которые Рикёр называет «нигилистическими». Согласно одной из них, зло идентично с наслаждением и желанием как таковыми. Кант утверждает эмфатически, что эти аффекты совершенно невинны. Согласно другой концепции, зло рождается из извращённого разума. Нет, – утверждает Кант, законодательный разум так же невинен как желание, которое препятствует ему. Зло состоит в извращении отношений, а именно в извращении отношений приоритета между законом и желанием. Злой индивид не есть чудовище или дьявол. О лицемере он пишет следующее: «Это есть бесчестность, с которой мы обманываем сами себя, которая препятствует установлению истинного морального склада ума в нас, а вовне принуждает нас к фальшивости и обману других». Эта форма обмана также встречается в представлениях, убеждениях и особенно в религиозных институтах с их привилегированным доменом распространения своего дурного вида веры, соглашается с Кантом Рикёр.