Знакомство с Тишковым

Сергей Варфоломеевич заглянул в этот сарай к сразу увидел в глубине его Перекрёсова и Григорий Назаровича. Они смотрели, как готовят к севу семена.

Никто из работавших в этом сарае не обратил внимания на Сергея Варфоломеевича. Все, наверно, так были заняты, что некогда было даже взглянуть на него. Но он и это, конечно, случайное невнимание к нему расценил по-особому. И не обиделся, а как-то душевно присмирел.

Перекрёсов взял горсть мякины и стал внимательно и молча рассматривать ее под лампой. Он зачем-то дул на ладонь, и часть мякины сдувалась. А на ладони оставались зерна, показавшиеся Сергею Варфоломеевичу незнакомыми и необыкновенно крупными в свете лампы. И без всякой связи Сергей Варфоломеевич, точно желая огорчить кого-то, вдруг почти сердито подумал: «Ну что ж, пусть! В крайнем случае поеду в колхоз. Неужели не примут?»

За сараем, где-то вдалеке, во все сгущавшихся сумерках, девушки чистыми, тонкими и чуть печальными голосами пели тягучую и красивую русскую песню, сложенную, может быть, еще во времена Ермака. И эта знакомая с детства песня, и особенно ее почти забытый Сергеем Варфоломеевичем мотив будто напоминали ему о чем-то, что давно известно всем и ему было когда-то известно, но что он забыл.

И вот сейчас стоит он в этом сарае, не зная, за что приняться, что сказать этим людям, занятым важным делом — готовящим семена для посева.

А может, ничего и не надо им говорить. И не к чему расстраиваться. Ничего ведь страшного не произошло. И, наверно, не произойдет. Просто не выспался Сергей Варфоломеевич, устал от непривычно долгой ходьбы. И поэтому лезут ему в голову печальные мысли.

Будто отбиваясь от этих мыслей, Сергей Варфоломеевич встряхивает головой. И тоже берет, подражая Перекрёсову, горсть мякины и тоже рассматривает ее под лампой. Пусть все видят, что он тоже не посторонний здесь и не собирается умирать раньше смерти.

Москва, май 1955 г.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОР И ГЕРОЙ В ЧАС ИСПЫТАНИЙ

Павел Филиппович Нилин не принадлежит к баловням фортуны, к тем, кто однажды просыпается осененный славой. Но и не из числа пасынков. Известность приходила к нему по мере опубликования очерков, рассказов, повестей. Он пробовал свои силы во всех жанрах, сочинял пьесы, по его сценариям ставились фильмы. Знал удачи и срывы, слышал похвалы (не всегда соизмеримые с достижениями) и критику (не обязательно соразмерную недочетам). Профессиональные навыки, мастерство накапливались в постоянном, неутомимом писательском труде, в этой смене жанров, в удачах и срывах, не выводивших, однако, за пределы «средней литературы». Все как будто бы в наличии: рука уверенно держит перо, сюжет развивается по надлежащим законам, герои «отражают» жизнь и т. д. Такой писатель вправе претендовать на уважение, на внимание читателей. Только не ждешь от него открытий, потрясений.

Литературная судьба Павла Нилина примечательна именно тем, что ему удалось прорвать круг профессиональной обычности, где он годами находился, предстать в облике новом и неожиданном. Опровергнуть не только сложившуюся репутацию, но подчас и собственные произведения, созданные в рамках прежнего канона.

Чудес, конечно, не бывает. Какие-то черты и свойства, обнаруживаемые задним числом, позволяют проследить нарастание новых качеств. Но не менее, вероятно, черт и особенностей препятствовало такому нарастанию. Не совершись рывок, мы бы не заметили, скорее всего, его предпосылок.

Чудеса, слава богу, бывают.

Когда в пятидесятые годы деревня оказалась в центре общественного внимания, стала предметом споров, а сельское поле — опытным полем, на котором молодые — да и не одни молодые — писатели вели свой упрямый поиск, Нилин неожиданно сменил курс. Писатель по преимуществу городской (категория эта, разумеется, относительная), он тоже заплатил дань времени. Дань была скромная, неожиданность не столь уж велика, и литературно-критические сейсмографы в данном случае не отметили какого-либо колебания поверхности. Да Нилин, собственно, на многое и не претендовал. Рассказ назывался подчеркнуто скромно — «Знакомство с Тишковым». Знакомство, первое знакомство с людьми, вознамерившимися устранить ошибки и недочеты, умеющими наблюдать и думать. Интерес к личности, человеку, интеллектуальным прежде всего возможностям, нравственной сути.

Ахти какой новации в том не было. Как и в приеме контраста, какому оказывалось явное предпочтение: старые работники — новые работники, старый стиль — новый стиль. Постоянное сравнение поступков, биографий, манеры держаться, говорить, слушать. Почти каждому действующему лицу противостоит его антипод.