Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Христианизация Ирландии происходила на удивление мирно. Хотя сам легендарный святой Патрик, по рождению то ли бритт, то ли валлиец, обративший в V веке Изумрудный остров к новой вере, писал, что каждый день своей проповеди был готов погибнуть за слово Божие, однако ни он, ни кто-либо еще из священнослужителей здесь не пострадал. У ирландской церкви нет мучеников; но и сама церковь проявляла в Ирландии удивительную гибкость и веротерпимость. Эта бархатная христианизация объясняется тем, что почти весь клир, от епископов до монахов, был здесь из местных жителей, с детства усвоивших специфическую культурную традицию Изумрудного острова. Даже многие из друидов, после определенных раздумий, переквалифицировались в диаконов и иереев и вовсе не стремились преследовать своих бывших коллег, продолжавших практиковать традиционное кондовое колдовство. Можно предположить, что и содержание проповеди было адаптировано к кельтской культурной среде. Так часто поступали христианские миссионеры, отправлявшиеся обращать языческие народы: это на Вселенских соборах отцы церкви могли спорить о том, единосущен или подобосущен Христос Богу Отцу, или о том, от кого именно исходит Святой Дух, но попробуй-ка рассказать о любви к ближним и дальним воину, который каждую ночь кладет себе под колено отрубленную голову врага[60], а без того не может уснуть, или растолковать про нетварный Фаворский свет друиду, только вчера состязавшемуся в заклинательных песнях с сидами с окрестных холмов. А ведь с этими людьми придется потом как-то жить. Гораздо проще презентовать им нового, более могущественного Бога, окруженного сонмом малых богов-святых, деликатно отодвинуть в сторонку старые божества и смириться с тем, что в новые мехи христианства залито старое, неразбавленное вино языческого сознания. Часто этим исчерпывалось послание проповеди, так что Церковь становилась просто источником иной, порой более сильной магии — и только.

^{Святой Патрик. Гравюра 1815 г.}

^{Реликварии Святого Патрика. Рисунок пером и тушью, 1856 г.}

Вот как это отражено в саге о смерти короля Муйрхертаха: сида Син, которую он в недобрый час повстречал на могильном холме, внушила ему такую сильную страсть, что король изгнал из дома жену и детей. С помощью волшебства Син держала в магическом мороке и короля, и дружину.

«Король со своими людьми вернулся в замок. В это время ему принесли воду из Войны. Король попросил девушку превратить ее в вино. Девушка наполнила водой три бочонка и произнесла над ними заклинания. Король и его люди нашли, что никогда еще на земле не было более вкусного и крепкого вина. Она также создала из папоротника волшебную призрачную свинью и отдала вино и свинью воинам, которые разделили полученное между собой и, казалось им, насытились. Она же обещала им давать всегда, постоянно то же самое <…> Когда (король) встал утром, он чувствовал себя обессиленным, и так же чувствовали себя все, кто отведал вина и призрачного волшебного мяса, которое Син дала для пира»[61].

Претворяя воду в вино, Син очевидно заходит на каноническую территорию традиционной христианской магии, однако если в евангельском эпизоде говорится об истинном пресуществлении материи, то сида способна лишь на мнимые чудеса. Впрочем, это отвечает ее тайному замыслу, который раскроется только в финале. Кроме иллюзии вина и мяса, Син создает и призрачных воинов, в сражении с которыми изнемогает Муйрхертах и его люди.

«Внезапно услышал он крики воинов; большая толпа их вызывала Муйрхертаха на бой в поле. Ему предстали два равных полка: один из голубых людей, другой из людей с козлиными головами. Пришел Муйрхертах в ярость, услышав вызов этого войска. Он встал во весь рост и грянулся об землю. Затем, напав на воинов, стал избивать и ранить их».

Но тут в дело вмешивается местный епископ Кайрнех — обратите внимание на совершенно автохтонное имя!