Читаем Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира полностью

«Вскоре он увидел одинокую девушку, прекрасно сложенную, с прекрасным лицом, с ослепительно-белой кожей, в зеленом плаще. Она сидела неподалеку от него, на могильном холме. Ему показалось, что он еще не встречал женщины, равной ей по красоте и очарованию <…>

— Скажи мне по правде, как твое имя, чтобы мы знали его и избегали произносить.

Она ответила:

— Вздох, Свист, Буря, Резкий Ветер, Зимняя Ночь, Крик, Рыданье, Стон»[56].

Вот еще одна женщина «в невиданной одежде» невидимкой приближается к Кондле Прекрасному, сыну короля Конда по прозвищу Сто Битв, но тут уже она не скрывает своей истинной сущности:

«— Я пришла, — отвечала женщина, — из страны живых, из страны, где нет ни смерти, ни невзгод. Там у нас длится беспрерывный пир, которого не надо готовить, счастливая жизнь вместе, без распрей. В большом сиде обитаем мы, и потому племенем сидов зовемся мы»[57].

Сиды, или шеды (aes side) — одна из фантастических рас, существующих, явно или сокрыто, в общем пространстве с людьми. Характер и свойства сидов порой противоречивы, но стоит начать перечислять их, как сразу видится что-то знакомое: они приходят на берега людей из-за моря, с чудесных островов, и обитают внутри холмов-сидов, которые дали название их народу; они вечно молоды, владеют магией, древней мудростью и, вероятно, бессмертны, но их можно убить в бою; после смерти сиды уходят обратно за море, или возрождаются в новом облике; они часто взаимодействуют с людьми: помогают или враждуют, влюбляются, вступают в брак, уводят с собой к заокраинным землям или в глубины холмов — одним словом, они ближайшие родственники эльфов, хорошо знакомых широкой публике по эпическим романам профессора Толкиена.

Сиды не маркированы ни злом, ни добром; они не ангелы, не демоны и не боги, устанавливающие для людей законы или следящие за их исполнением. Они просто естественная часть магического ландшафта, в котором живут и герои, и слушатели, и рассказчики ирландских эпических саг. В этом мире в холмах обитает волшебный народ, и герои в своих приключениях встречают призраков, страшных старух-колдуний и девушек-птиц. Гордые властители четырех областей — Ульстера, Мунстера, Коннахта и Лейнса — вступают друг с другом в союзы или войну, но подчиняются верховному правителю, живущему в центре острова, в мистической Таре. Потусторонние племена сражаются друг против друга, друиды состязаются в магии с сидами, а отважный король идет войной против них и срывает холмы в поисках похищенной сидами супруги — мифопоэтика ирландских саг кажется больше похожей на современное фэнтези, чем на национальный архаический эпос, настолько силен эффект узнавания сюжетов и образов, известных по книгам и фильмам. То, что сегодня кажется фантастикой, вовсе не было ею для людей той эпохи: фантастическое — это то, чего мы не встречаем по пути с работы домой, а они, безусловно, встречали и колдунов, и оборотней, и сидов.


Прорицатель Худлат предсказывает катастрофу. 1852–1902 гг. Художник: Карел Фредерик Бомблед


Друид. Гравюра 1712–1714 гг.


«Однажды Бран бродил одиноко вокруг своего замка, когда вдруг он услышал музыку позади себя. Он обернулся, но музыка снова звучала за спиной его, и так было всякий раз, сколько бы он ни оборачивался. И такова была прелесть мелодии, что он наконец впал в сон. Когда он пробудился, то увидел около себя серебряную ветвь с белыми цветами на ней, и трудно было различить, где кончалось серебро ветви и где начиналась белизна цветов»[58]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука