Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

«Рек — и Дриопа убил он, ударивши пикою в выю;
Тот, зашатавшись, у ног его пал; но его он оставил;
Демуха ж Филеторида, огромного, сильного мужа,
Дротом, в колено вонзив, удержал устремленного; после
Медноогромным мечом поразил и исторг ему душу.
Вслед на Биаса детей, Лаогона и Дардана, вместе
К битве скакавших, напал он и вместе их сбил с колесницы,
Первого пикой пронзив, а другого мечом поразивши.
Пелид, устремившися, Мулия грянул
В ухо копьем, и стремительно вышло сквозь ухо другое
Медное жало. За ним он Эхеклу, Агенора сыну,
Череп разнес пополам мечом с рукояткой огромной:
Весь разогрелся под кровию меч; и Эхеклу на месте
Очи смежила багровая Смерть и могучая Участь.
После сразил Девкалиона: где на изгибистом локте
Жилы сплетаются, там ему руку насквозь прохватила
Острая пика, и стал Девкалион, с рукою повисшей,
Видящий близкую смерть: Ахиллес пересек ему выю,
Голову с шлемом, сотрясши, поверг; из костей позвоночный
Выскочил мозг; обезглавленный труп по земле протянулся».

Сила неистовства сына Фетиды пугает даже Зевса, и он снова разрешает богам участвовать в битве — причем на любой стороне, — чтобы хоть как-то сдержать Ахиллеса,

«…да Судьбе вопреки не разрушит он Трои».

Обратите внимание: здесь гнев человеческий мыслится силой, способной преодолеть даже неподвластный самим богам Рок! Боги устремляются на поле боя, разделившись, будто в уличной драке «стенка на стенку», но тем, кто помогает троянцам, удается только с трудом спасти от смерти Энея и Гектора, унеся их подальше за стены. Ахилл продолжает свирепствовать: он загоняет обезумевших от ужаса воинов Трои в реку Скамандр, оставляет на берегу копье, с одним лишь мечом в руках прыгает в воду и режет несчастных до тех пор, пока поток не краснеет от крови, а груды трупов не преграждают течение в русле. Бог реки Ксанф требует прекратить избиение, Ахилл отвечает дерзостью, и возмущенное божество обрушивает на героя водяной вал. На помощь приходит Афина, Гефест, защищая Ахилла, отражает речной поток стеной огня — вспыхивает трава, пылает тростник, мечутся рыбы, горят выброшенные на берег трупы — а потом подтягиваются остальные боги, и свалка делается всеобщей. Афина камнем сбивает с ног Ареса и угощает копьем многострадальную Афродиту, Аполлон убегает от Посейдона, Артемида плачет: Гера врезала ей по ушам ее же собственным луком! — и дело дошло до того, что сам Аид, подскочив с подземного трона, потребовал унять кавардак наверху, опасаясь, чтобы не разверзлась земля, обнажая глубины Ада.

Если отвлечься от некоторой трагикомичности, с которой сегодня воспринимаются потасовки богов — в античности, полагаю, они воспринимались иначе, — то перед нами предстанет поэтический апофеоз войны, возможно, самый впечатляющий и масштабный в мировой литературе. Мы знаем, что Гомер как повествователь избегает прямых оценок, но метафорическая образность эпизода Приречной битвы безусловно представляет войну как кровавый ужас, колеблющий основы самого мироздания: его опоры, бессмертные боги, схватились друг с другом, и даже стихии выходят из предназначенных им границ, то затапливая, то выжигая поле сражений.

Но вот все закончилось. Размявшиеся довольные боги отправляются на Олимп, подкрепить силы нектаром. Возвращается в русло Скамандр. Выжившие троянцы скрываются за воротами Трои, к стенам которой подступает Ахилл. Ему нужен Гектор. И тот выходит, хотя все: и его отец, царь Приам, и жена Андромаха, с которой он трогательно прощался перед сражением, и он сам, и читатели понимают, чем кончится дело.

Поединок Ахилла и Гектора — центральное событие для сюжета, поэтому в тексте оно сопровождается должными описаниями подготовки, пространными диалогами и подробностями божественного участия в схватке; мы изложим его куда более кратко.