Знамение Луны

Страшнее всего было то, что в любое мгновение он был готов наткнуться лапами на мягкую кошачью шерсть. Воспоминания обо всей падали, когда-либо виденной в жизни, проносились в голове у Воробья, но сколько он ни принюхивался, он так и не почуял ничего, кроме запахов старой земли, воды и камня. Прервав работу, Воробей приоткрыл пасть и втянул в себя воздух, но все равно не учуял никаких следов сестры.

Львиносвет откатил в сторону большой камень и вдруг резко замер.

- Я что-то вижу, - выдавил он.

- Что? Это…

- Н-нет, - напряженно ответил Львиносвет. - Это клочок шерсти… черной шерсти.

- Шерсти Остролистой, - еле слышно закончил Воробей.

- Значит, она попала под этот обвал.

- Но ее здесь нет! - срывающимся от волнения голосом выпалил Воробей. - Если бы эти камни обрушились на нее, она бы не смогла убежать! Она осталась бы здесь, под завалом. - Он повернулся в сторону туннеля и отправил свои чувства в черную глубину. Но и там не было ничего, кроме шепота древних котов, слишком тихого, чтобы разобрать слова. Если эти коты и знали, что случилось с Остролистой, они не хотели делиться с ним своими знаниями.

- Ты ведь понял, что это значит, да? - горячо зашептал Львиносвет на ухо Воробью. - Она жива! Остролистая жива!

Глава IV

Волна безумной радости захлестнула Воробья.

«Жива! Моя сестра жива!»

Словно какая-то неведомая сила вновь перенесла его в то далекое время, когда они были счастливыми маленькими котятами, верили, что Белка их мать и даже не подозревали, что большой серый воин Уголек может стать смертельной угрозой их веселой беззаботной жизни.

Но суровая реальность очень быстро вступила в свои права.

- Мы не можем знать этого наверняка, - возразил он. - Остролистая могла быть тяжело ранена, могла покалечиться. Возможно, у нее хватило сил отползти в глубину туннелей и умереть там. Или она просто заблудилась и не смогла найти выход.

- Это верно, - грустно согласился Львиносвет. - Мы с тобой лучше других знаем, сколько опасностей таят в себе подземные туннели, особенно после того, как племя Ветра закрыло вход со своей стороны.

- И потом, даже если Остролистая смогла выбраться, то куда она пошла?

Воробей представил, как его сестра выбирается из туннеля, стряхивает землю с шерсти, возможно, ненадолго присаживается, чтобы зализать раны. Что бы она сделала дальше? Грозовое племя было для нее закрыто навсегда. Даже если правда об убийстве Уголька навсегда останется тайной, Остролистая все равно не могла жить с мыслью о том, что ее матерью оказалась целительница, а отцом - воин чужого племени! Она не смогла бы смириться с тем, что коты, которым она безгранично доверяла, всю жизнь обманывали ее. Именно это отчаяние заставило Остролистую навсегда вырвать из своего сердца надежду стать воительницей Грозового племени.

- Она не могла вернуться в племя, - пробормотал Воробей.

- Но она отличная охотница, и драться умела, будь здоров, так что могла за себя постоять, - напомнил Львиносвет. - Она могла поселиться где-нибудь и стать одиночкой.

Воробей покачал головой.

- Только не Остролистая! Племя, Воинский закон - это значило для нее все.

«Кроме того, неужели я не почувствовал бы хоть какой-то отголосок ее присутствия, будь она жива?» - подумал он про себя.

- Идем, - вздохнул Львиносвет. - Давай обследуем туннели. Нужно узнать, что все-таки с ней случилось.

Но Воробей медлил. Шепот древних котов стал громче, Воробью показалось, будто топот шагов становится все быстрее, все отчаяннее: это несчастный Листопад метался в своем вечном поиске выхода, чтобы присоединиться к своим товарищам и стать полноправным остролапом…

Бедный Листопад! Воробей вспомнил, как он сам бродил по этим коридорам, как разделил жизнь древних котов, когда те обсуждали решение покинуть старый дом и отправиться в дальние высокие горы… Благодаря голосу Воробья они все-таки покинули берега озера.

«Что я теперь скажу Листопаду, если увижу его? Знает ли он, что это из-за меня его бросили здесь?»

- Чего ты ждешь? - с раздражением спросил Львиносвет. Он уже стоял у входа в туннель.

Воробей с неохотой шагнул к брату, но вдруг резко остановился. Капля дождя шлепнулась ему на макушку.

- Дождь пошел, - мяукнул Воробей. - Теперь вниз идти нельзя. Слишком опасно. Сам знаешь, река может снова выйти из берегов и затопить коридоры.

- Мышиный помет! - выругался Львиносвет.

Воробью стало немного стыдно за то, что он не разделяет досаду брата. Неужели Остролистая значила для него меньше, чем для Львиносвета?

Когда братья - Воробей впереди, Львиносвет позади - полезли наверх по ветке, дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Выбравшись на поверхность, оба кота вымокли до костей, так что тяжелая шерсть облепила их бока.

Воробей отряхнулся, а Львиносвет, кряхтя от натуги, сбросил ветку в провал.

- Вот так-то, - фыркнул он. - Теперь никто туда не свалится. А завтра утром Дым и Бурый закончат ограду.