Знаменитости тоже люди (СИ)

Девушка отчаянно закивала, целуя в щеку. Билл погладил Виви по груди, засунул пальцы в вырез, обхватил рукой небольшую грудь, отчего щеки ребенка вспыхнули, она еще сильнее прилипла к кумиру.

— Ей шестнадцать, не больше, дурень! Сесть хочешь?!

— Алина, ты прекрасно знаешь, чего я хочу — Чтобы хоть кто — то в этом мире меня любил. Ты меня любишь, девочка?

— Больше жизни! — радостно отозвалась та. — Билл, поехали к тебе, тут слишком много крикливых сук.

Рокер на секунду задумался, склонив голову набок, потом весело рассмеялся, понимая, что девочка говорит об Алине.

— А что, поехали! — охотно согласился он. Как бы поступил его отец? Даже думать нечего, ответ очевиден. Хуже о Билле Алина все равно думать не сможет. Это невозможно.

— Билл… — пораженно прошептала Алина, наблюдая, как парень уводит совсем юную девочку из клуба, лаская рукой ее небольшую, обтянутую черными джинсами попку.

Рокер повел совершенно счастливую Виви в сторону такси, усадил ее на заднее сидение, протянул водителю несколько купюр:

— Отвезешь ее домой — сказал он, закрывая дверь.

— Макс! — воскликнула испуганная таким поворотом событий девочка. – Я хочу с тобой!

— Красавица — парень широко улыбнулся, отчего заплывший глаз и вовсе превратился в узкую щелочку — Найдешь меня лет через десять — попытался подмигнуть. —Тогда обещаю, что если ты все еще будешь хотеть, то поедешь со мной. — Попытался закрыть дверь, но Виви отчаянно уперлась руками.

— Но я хочу сейчас!

Билл покачал головой, она начинала его раздражать. Грубо убрал ее руки, захлопнул дверь и дал знак водителю ехать. После чего перешел дорогу и побрел по улице. Ноги сами несли его к единственному месту, где парню хотелось сейчас быть.

Услышал торопливые шажки сзади, цоканье каблучков. Оглянулся, захотелось закричать, что он и сделал:

— Виви, твою мать, почему ты не едешь домой? Пойми, я не педофил, найди себе мальчика своего возраста, а сейчас отправляйся к родителям!

— Билл, я люблю тебя! Я вижу, что тебе очень больно и плохо, пожалуйста, позволь мне скрасить твое одиночество, побыть рядом. Умоляю, позволь мне.

Рокер тяжело вздохнул и всплеснул руками, поражаясь настойчивости этого ангелочка.

Он курил у подъезда стрельнутую сигарету. Было хреново. Хреновее не бывает. К сердечной и головной боли добавилась смертельная усталость после бессонной ночи. Все как в тумане, он плохо помнил вчерашний вечер, в голове пульсировали слова Алины: «такой же, как твой отец». Мышцы дергались и ныли от напряжения, в котором находились последние сутки, несмотря на все его попытки расслабиться и забыться. Алина сказала, что он ведет себя, как его отец. Как это чудовище, растоптавшее жизнь его матери. «Неужели это правда?» — все, о чем рокер мог думать. Не важно, правда это или нет. Главное, что Алина так думает. Конец.

Но она же была рядом, все эти недели. Такая нежная, теплая, любимая. Он так ее обожал, он ее облизывал, он боялся дышать, когда просыпался ночами и ощущал ее обнаженную грудь на своей. Это были лучшие мгновения! Как после их любви она могла такое сказать? Как она могла сравнить его с его отцом? Как она могла не почувствовать, какой Макс на самом деле? Он все для нее делал! Все что только мог! Ей все мало, чертовой суке, ей всегда мало!

Маленькая моя девочка, ну почему?!

Сил думать не осталось. Он устало брел по ступенькам, благо этаж был первым, идти недалеко. Пару раз чуть не упал, поскользнувшись… Наконец, дошел. Гребаная дверь была открыта. Гребанный Рент опять не закрыл гребанную дверь! Наверное, снова приперся бухой под утро, чертов сучонок! На это раз Билл точно его проучит, только сначала надо выспаться.

Зашел в квартиру, включил свет. Первое, что он почувствовал, были запахи. Вернее вонь. Удушающий перегар с кислым привкусом рвоты. Сигаретный дым щипал глаза. Что за хрень?

В коридоре развалился незнакомый спящий мужик. Макс перешагнул через него, зашел в комнату. О Боже… Пьяный в стельку Рент валялся на полу, голый… Рядом лежала полураздетая храпящая проститутка. На диване — еще какие — то люди. Кругом бутылки из — под виски и пива, окурки сигарет. Билл пораженно рассматривал следы от «дорожек» на комоде. Нагнулся, прищурившись — он ни с чем не перепутает этот порошок.

— Твою мать, Рент! — пнул парня, который лишь перевернулся на спину, что-то невнятно пробормотав. Билл потряс его за плечи:

— Твою мать, придурок, что ты устроил в моей квартире?!

Парень не реагировал. Рокер влепил ему пощечину, прошел в ванную — кругом следы рвоты. Он никогда так не матерился.

Открыл дверь на кухню и остолбенел. Все увиденное ранее показалось доброй детской сказкой…

Казалось, что время остановилось. Перестал дышать, лишь дергавшаяся рука, до белых разодранных костяшек с проступившими капельками крови, сжимающая ручку двери, говорила, что парень не превратился в статую. Лучше бы превратился.

Глаза округлились, лицо побледнело. Сонливость моментально улетучилась. Билл смотрел на избитую, валяющуюся в неестественной позе девушку. Разорванная одежда, кровь… светлые волосы. Никаких сомнений, она мертва, а до этого…