Знаменитые русские о Риме

«Сто двадцать пять ступеней ведут на пятый, а по-нашему – шестой этаж доходного дома в новой части Рима. Когда-то эта местность представляла собою ряд огородов; я застал еще половину ее незастроенной и, можно сказать, из своего окна видел, как умирали огороды, сменяясь сначала площадками для игры в „бочче“ (шары), затем (или вместе с тем) уличными брадобрейнями об одну бритву и одну гребенку и наконец уступив место огромным многоэтажным однообразным кубам, строенным наскоро, в два кирпича, без всяких архитектурных вычур, с одним расчетом – возможно сэкономить место, накроив побольше квартир и украв у будущих квартирантов побольше воздуха и солнечного света… В то время гиганты-дома еще не закрывали от меня вида на Яникульский холм, на Ватикан и на Монте Марио с Вилла Мадама и со станцией беспроволочного телеграфа. Небо отсюда казалось близким, пыль долетала в терпимой дозе, шум трамваев позволял не уноситься мыслям слишком далеко от земли. Впрочем, ночью шум смолкал, и тогда мысль вновь получала свободу полета. Но она мало пользовалась своей свободой; она добровольно замыкала себя в круг, обрисованный на столе светом керосиновой лампы; в те дни хотелось и умелось работать… Из России и из книжных магазинов плыли книги, на стенах появились большие фотографии полюбившейся античной скульптуры и эскизы знакомых художников, гардероб, из уважения к столице, пришлось пополнить, старая чернильница перестала нравиться, для машинки потребовался специальный столик. Опасное обрастание инвентарем, так часто ведущее к гибельной оседлости, неумолимо шло вперед и скоро сору Карло пришлось лишиться маленькой комнаты, где он после обеда читал газеты; эта комната стала моей спальней. Позже отошла ко мне еще одна комната, обычно отдававшаяся понедельно ватиканским пилигримам, – благо жили мы на расстоянии одной площади от папского государства, так что Лев XIII, а позже Пий X могли при желании видеть из окон Ватикана в простой театральный бинокль, что готовит сегодня к обеду сор Серафино. Правда, можно было и без этого заранее сказать, что готовит он пасташюту с помидорной подливкой».

В течение многих лет Осоргин обедал в одном и том же кабачке «Piccolo Uomo» («Маленький Человек») у набережной Тибра, на углу Via Monte Brianzo и Vicolo del Cancello, рядом с церковью Santa Lucia della Tinta и старинной гостиницей «Медведь» («Osteria dell'Orso»), где останавливались Данте, Рабле и Монтень.