Знаменитые самоубийцы

В студенческие годы Рубике днем работал, вечером учился в политехническом институте, ночью подрабатывал, разгружая суда. Иногда даже ночевал там же, в порту, под перевернутой лодкой. Уже в зрелые годы у него появилась возможность устроить свою жизнь иначе. Его отправляли учиться в Москву, в Дипломатическую академию, что гарантировало комфортную заграничную жизнь. Рубике отказался, а его приятели по комсомолу при первой возможности покинули Ригу: Владимир Николаевич Шевченко, который заведовал отделом в ЦК комсомола Латвии, со временем стал шефом протокола у президента Ельцина, Иван Павлович Абоимов – послом на Украине…

По-настоящему Рубике развернулся на посту рижского мэра. Самолюбивый городской голова утверждал, что был в Риге популярнее самого Раймонда Паулса, композитора,

известного всей стране. В апреле 1990 года его избрали первым секретарем ЦК Компартии Латвии. Альфред Петрович не видел, что взялся за заведомо обреченное дело.

На суде Рубикса обвиняли в том, что руководимый им ЦК Компартии Латвии пытался свергнуть законную власть в республике вооруженным путем, руководил действиями ОМОНа и других специальных подразделений, которые устраивали в Риге погромы, взрывали и захватывали здания, нападали на таможенные посты, убивали милиционеров…

Гордость и упрямство, неспособность признать собственные ошибки и отказаться от неверных идей, болезненное нежелание ворошить прошлое – черты характера, подмеченные его родственниками, – помешали Альфреду Рубиксу понять, в чем он был не прав. Он был очень предан своему предшественнику на посту первого секретаря – Борису Карловичу Пуго. Но тот уже ничем не мог ему помочь.

Группа захвата опоздала

О том, что происходило с Пуго в последние дни и часы его жизни, известно из материалов уголовного дела, заведенного после провала августовского путча (допрашивали сына Пуго Вадима и невестку Инну), и из интервью его сына корреспондентам телевидения, «Комсомольской правды» и «Независимой газеты».

21 августа Вадим Пуго приехал к отцу в министерство. Борис Карлович достал из сейфа белый конверт и дал ему:

– Забери, пригодится.

Там были деньги. Министр уже понял, что все кончено. Борис Пуго в свой последний рабочий день захотел встретиться с иерархом церкви. Никого заманить в министерство не удавалось. Пришел митрополит Питирим, когда ему сказали, что нужно оценить конфискованные у преступников ценные иконы. Пуго уединился с ним, попросил коньяку, хотя сам не пил.

Разговор с Питиримом, по свидетельству тогдашнего руководителя Центра общественных связей МВД Андрея Григорьевича Черненко, продолжался полтора часа. Потом министр очистил от бумаг стол и уехал. Провожали его первый заместитель министра Иван Шилов и Андрей Черненко. Пуго приехал домой, отпустил охрану. Но два телохранителя остались во дворе.

Пуго с женой поднялись в квартиру сына, которая находилась в том же доме. У всех было плохое настроение. Но Борис Карлович пытался приободрить семью, смеялся, шутил, рассказывал о своей встрече со священником. Говорил, что поедет встречать Горбачева. Сказал, что в Риге жить было лучше. Советовал сыну не совершать таких ошибок, которые совершил он, и не доверять людям…

Жене он сказал:

– Валюша, не расстраивайся. Будет у нас другая жизнь.

Валентина Ивановна ему ответила:

– Ничего мне на свете не надо, только бы прижаться к тебе.

Еще днем она звонила мужу на работу и спрашивала, есть ли в доме оружие. Она считала, что Бориса Карловича арестуют на работе, и решила покончить с собой. Валентина Ивановна сказала ему по телефону:

– Я без тебя ни минуты жить не стану.

Пуго с сыном выпили водки. Борис Карлович заметил:

– У меня в квартире «жучки», у тебя наверняка тоже.

Они вышли на балкон. Борис Карлович сказал:

– Вадим, все кончено. Горбатый меня предал. С Ельциным я не могу остаться и с Крючковым и Янаевым не могу, потому что не хочу больше крови… Умный у вас папашка, а купили его за пять копеек…

Борис Карлович сказал, что у него отключили телефоны правительственной связи, прокуратура возбудила уголовное дело. Сын спросил отца, как он, такой осторожный человек, мог так ошибиться. Пуго-старший ответил, что сам не может понять, как вляпался в это дело.

– А что теперь будет? – спросил Вадим.

– Ночью придут арестовывать.

Потом стал шутить:

– У нас в доме столько оружия – будем отстреливаться.

Потом он отдал Вадиму свой пистолет вальтер и попросил его спрятать, боясь, что, если придут с обыском и найдут оружие, то дадут статью за незаконное хранение оружия. Расстались они в три часа ночи. Вадим Пуго пошел гулять с собакой и спрятал пистолет во дворе под корягу. Утром его разбудил отец:

– Вставай, отдай мне пистолет.

Вадим спросонья пошутил: что, мол, будешь отстреливаться?.. Надел спортивный костюм, вышел на улицу и достал пистолет. Потом Вадим будет горько сожалеть об этом: