Знание и окраины империи. Казахские посредники и российское управление в степи, 1731–1917

Между тем реформа, совершавшаяся в степи, была в высшей степени характерной для 1860-х годов – децентрализованной, но далеко не автономной. Акцент на установлении фактов и их будущем пересмотре так или иначе усилил власть местных чиновников, непосредственно подчинявшихся вышестоящим министерствам. В частности, решать проблемы, не учтенные Временным положением, было поручено многим бывшим членам Степной комиссии. В Оренбургскую область вернулся Л. Ф. Баллюзек и почти до самой смерти оставался военным губернатором Тургайской губернии. Крыжановский, чей авторитет несколько упал по сравнению с его амбициями, но все же оставался значительным, занимал пост генерал-губернатора Оренбурга, пока, угодив в опалу, не был отстранен в 1881 году. А. П. Проценко был губернатором Семипалатинской области в конце 1870-х годов и Тургайской области в середине 1880-х, Гейнс стал одним из главных в империи специалистов по улаживанию конфликтов в азиатских делах. В конце 1860-х годов он был приглашен на службу как правая рука К. П. фон Кауфмана (генерал-губернатора Туркестана и крупного покровителя научных исследований), а в 1878-м вернулся в степь, чтобы временно занять место Баллюзека в Тургайской области. Короче говоря, управление степью в 1870-1880-е годы было во многом продолжением работы первоначальной Степной комиссии – расширенной миссией по установлению фактов.

Но губернаторы были не всеведущими и при этом мыслили достаточно здраво, чтобы осознавать ограниченность своих знаний. Таким образом, учитывая экспериментальный характер Временного положения, любой носитель авторитетных местных знаний имел большие шансы повлиять на выполнение и пересмотр Положения. В эти два десятилетия и казахи, и русские, работая самостоятельно или под эгидой научных обществ, торопились сделать собственные выводы. Однако достоверность предоставленной ими информации определялась как взглядами власть имущих, так и реальными материальными условиями.

Глава 3 Имперская биография Ибрай Алтынсарин (1841–1889) как этнограф и просветитель

Обнародованное в октябре 1868 года Временное положение об управлении Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областями оставалось скорее рекомендацией, чем живым, действующим документом. На открытой, неурегулированной границе у берегов Каспийского моря пресловутые дикие казахи из адайского рода встретили ввод в действие Положения и новые выборы вооруженным восстанием, для полного подавления которого потребовалось несколько месяцев[197]. Некоторых из предполагаемых районов и районных центров не существовало как таковых, а строительство в местах, обозначенных Степной комиссией, временами было невозможным[198]. А главное, предусмотренная в Положении новая административная структура с расширенным участием государства в выборах на уровне волостей и аулов и в судебных делах поставила царское правительство в новую зависимость от доброй воли и опыта казахских посредников.

Новые инструкции для управленцев на уровне волостей и аулов иллюстрируют масштаб этой зависимости:

В видах более успешного искоренения между киргизами воровства, грабежей и баранты, Волостной Управитель обязан замеченных в дурном поведении киргизов и кочующих большею частью отдельно от аулов, присоединять к аулам и установлять над ними надлежащий надзор из благонадежных киргизов. Волостной Управитель и Аульный Старшина обязаны также знать все глухие места в волости и в ауле, в которых преимущественно скрываются злоумышленники и осматривать их возможно чаще.[199]

Будь то преследование преступников, перевод документов или преподавание в школах, казахи нижних чинов были той опорой, на которой держался непрочный механизм царского правления в степи. Для них местные, «инсайдерские» знания были предметом торга, предоставляя им как пути к продвижению по службе, пусть и ограниченные, так и средства для реализации собственных политических программ.