Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

Наконец, случается и так, что первопроходец, верно ухватив главное, не до конца продумывает детали своей теоретической конструкции и над добротными исходными посылками надстраивает неприемлемо шаткие выводы. И если при этом автор, создав во многом правильную концепцию, отказывается признать замешавшиеся в неё ошибки, то ситуация складывается весьма щекотливая: с одной стороны, здание теории требуется не разрушать, а лишь несколько перестроить, а с другой – комендант противится даже ограниченному вмешательству в его дела. Между тем весь научный (да и просто человеческий) опыт показывает, что чем жарче разгораются страсти, тем тяжелее становится не выплеснуть с водой ребёнка, и что превращение частных ошибок в повод для широкомасштабного конфликта обычно приносит гораздо больше вреда, чем пользы. Так что если обойти некоторую концепцию и обойтись без опоры на её положения в дальнейшем продвижении вперёд нельзя, а автор продолжает настаивать на своих заблуждениях, то поневоле приходится ставить вопрос следующим образом: как защитить идею от посягательств её автора, причём не допуская эскалации дискуссий?

Как раз это и позволяет сделать осада. Потому что именно данный метод ведения идеологической борьбы позволяет достаточно строго дозировать разрушения и поражать в основном не концептуальные построения оппонентов, а прежде всего ту живую силу, которая за ними укрывается. Соответственно, если возникает необходимость отстранить автора, но сохранить при этом саму идею, то надо временно блокировать в основном правильную теорию, открыто не нападая на неё, но одновременно жёстко громя тех, кто прямо или косвенно выступает в поддержку её ошибок (например, пытаясь использовать их в собственных работах или от своего имени излагая их кому-то ещё). Следует также по мере сил не допускать теоретически слабовооружённых товарищей до самостоятельного знакомства с не вполне зрелой концепцией и проводить её изучение только под контролем более опытных наставников. Ну а когда автор и/или его последователи почувствуют, что в связи с занимаемой позицией вокруг них смыкается пустота и вообще “что-то не так”, настанет время для обсуждения условий примирения. В каковые условия, разумеется, будет входить открытое признание осаждаемыми имеющихся в их позиции ошибок, что как раз и означает идейную капитуляцию. После чего останется лишь – с автором или без него – исправить эти ошибки, снять осаду и открыть теоретическое сооружение для широкого доступа.

Извечный вопрос всех осад: как приблизить победу и ускорить сдачу противника? – знает много вариантов ответа. Однако не все они применимы для сторонников знания. Например, если мракобесы могут искать победу на путях сколачивания пятой колонны в лагере защитников некоторой идеи, то солдатам истины от услуг дважды изменников в любом случае будет мало проку20*. Тем не менее в опыте наших пращуров можно найти немало приёмов, вполне подходящих в том числе для идейных сражений.

Скажем, спровоцированная вылазка.

Как известно, неудачные вылазки очень способствуют истощению сил осаждённого гарнизона и падению его боевого духа. Так что если противник сам не атакует, а пытается отсидеться под защитой привычных общих положений и тривиально-мудрых фраз, то стоит попытаться вынудить его выйти из крепости. Для чего надо так предложить вызывающему подозрения оппоненту теоретическую дискуссию, чтобы он не смог отказаться. А уже выманив его “во чисто поле” новых и пока нерешённых проблем, где былые заслуги и слава – по крайней мере отчасти – теряют свою магическую силу, легче будет показать перед всеми, что имярек тоже может попадать впросак и что вообще былое светило, может, ещё и светит, но уже не греет. И даже если окажется, что все эти маневры были напрасны, а тот, в ком предполагали мракобеса, покажет себя в ходе дебатов настоящим учёным, искренне заинтересованным в развитии науки и преодолении допущенных ошибок, то вреда от этого никому не будет, а дело только выиграет.

Другой разрешённый приём – это подрыв проверкой на практике отдельных укреплений-утверждений осаждаемого автора.

Там, где практика близко подходит к теории, для проверки на прочность тех или иных теоретических положений, а проще говоря, эксперимента, может быть использован не только чисто научный материал, но и прикладные задачи. Здесь только надо учитывать, что даже движимые самыми чистыми теоретическими соображениями попытки внедрения в практику – хотя бы и в экспериментальных масштабах – заведомо ошибочных рекомендаций может быть расценено как экономическая диверсия.