Знание-сила, 1997 № 01 (835)

«Там лежит царство льдов и мрака», «Там раскрытая пасть бездны, куда вливаются все моря и где возникают приливы и отливы».

В 1492 году на глобусе Мартина Бехайма Северный полюс окружен морем. В 1569 году на карте Меркатора в районе полюса находится большой континент, разделенный на части реками. Но это — лишь предположения, никаких достоверных данных нет.

На грани XX столетия борьба за Северный полюс достигла апогея. «Приз века», «Международные гонки к полюсу» — кричат заголовки газет всего мира.

В соревновании участвуют Норвегия и Швеция, Англия и Шотландия, Америка и Россия. Достичь вершины планеты мечтают Пири и Кук, Нансен и Амундсен, журналист Уэльман и кавалерийский офицер Фиала, метеоролог Болдуин и офицер Седов, неизвестный Умберто Каньи и герцог Аббруцкий, брат итальянского короля...

Все попытки достичь Северного полюса остались, к сожалению, тщетны, но тем временем человечество уже познакомилось с воздушным кораблем, управляемым дирижаблем.

• Ледяной аэродром, с которого 9 июля вылетел самолет Б. Чухновского; 80*47' с. iu23*08' в. д.

• Умберто Нобиле — на обложке проспекта, посвященного столетию со дня его рождения

• Сборка дирижабля

• Портрет знаменитого изобретателя — графа Цеппелина

В 1926 году экспедиция Амундсена — Элсуорта — Нобиле на дирижабле «Норте» впервые в истории пересекла Ледовитый океан — со Шпицбергена через Северный полюс на Аляску. А два года спустя Умберто Нобиле на новом дирижабле «Италия» вновь отправляется к Северному полюсу.

Собственно говоря, на этот раз никаких научных наблюдений фактически не проводилось, главной и единственной целью полета было прославление Муссолини, фашистской Италии. И поэтому Нобиле должен был достичь полюса 24 мая, в день вступления Италии в первую мировую войну. Командир корабля выполнил свою задачу: в двадцать минут первого ночи, в начале дня 24 мая, офицеры, с помощью секстана наблюдавшие за солнцем, крикнули: «Есть!». Воздушный корабль «Италия» летел над полюсом!

«Мы стали спускаться,— писал Нобиле,— прошли сквозь пелену тумана и, медленно кружа, приблизились к ледяной поверхности. Когда до нее оставалось метров сто, мы сбросили наш флаг, а вслед за ним — большой дубовый крест, врученный нам папой Пием XI; к верхушке креста я велел привязать трехцветную ленту, чтобы удобнее было следить за ним при спуске. Совершая этот несложный ритуал, я на мгновение почувствовал, что меня переполняет гордость».

Нобиле: «Мы покинули полюс в 2 часа 20 минут и, держась тысячеметровой высоты, направились вдоль двадцать пятого градуса восточной долготы. Спустя некоторое время небо заволокло тучами, солнце скрылось. Под нами стелился густой туман, которому пе видно было конца. Льда на поверхности воздушного корабля наросло больше, чем когда-либо. Во второй половине дня 24 мая обледенение усилилось, потом на короткое время прекратилось, а вечером возобновилось с еще большей силой... Продвигались мы медленно. Навстречу дул ветер, сила которого в среднем равнялась 36 километрам в час, но иногда достигала и пятидесяти... Утром 25 мая, тридцать часов спустя после того, как мы покинули полюс, жестокое сражение с ветром все еще продолжалось без единой передышки. Мы двигались с трудом, нас кидало из стороны в сторону, держаться заданного курса становилось очень трудно. Часто шквал оказывался сильнее рулевого, и дирижабль сносило вплоть до 30 градусов. Ветер и туман, туман и ветер. И так без конца, да еще время от времени снежный шквал. Мы шли на высоте от 200 до 300 метров. Дирижабль был по-прежнему легким, а потому, чтобы придерживаться одной и той же высоты, необходимо было идти, довольно резко опустив носовую часть... В это время я услышал взволнованный голос Чечони: «Мы отяжелели!».

Дирижабль сильно осел па корму, но несмотря на это они быстро снижались. А йотом корабль, летевший на высоте около трехсот метров, неожиданно «провалился». И никто по сей день не в состоянии с уверенностью сказать, что вызвало это внезапное, необратимое утяжеление воздушного корабля».

«Я видел, как стремительно приближаются ледяные торосы,— писал позднее Нобиле.— Еще мгновение, и воздушный корабль стукнулся об лед. Раздался ужасающий треск, я почувствовал удар в голову. Было такое ощущение, будто меня сжали, сдавили. Совершенно отчетливо, но без малейшей болн, я услышал хруст собственных костей».

• «Красин» во льдах у берегов Шпицбергене

• Р. Л. Самойлович