Знание-сила, 1997 № 02 (836)

«Вера и Свет», по сути, не решает проблем ни умственно отсталых людей, ни родителей, ни друзей. Остаются все то же одиночество, все те же четыре стены, правда, иногда между встречами мы перезваниваемся, ходим в гости, в кино, в церковь, куда-то еще. Но все-таки и у умственно отсталых людей, и у их родителей, да и у «друзей» появляются друзья, все-таки родители хотя бы отчасти перестают стыдиться своих детей и обнаруживают дары в них. Кому-то уже легче ездить со своим сыном или дочерью в метро, ходить по улице, кто-то, быть может, открывает для себя Бога. Но все равно боль остается, остаются нерешенные проблемы, люди, запертые в интернатах, страх родителей перед тем, что будет с их детьми, если они умрут, остается много чего. И часто жизнь в общинах, которая чем-то похожа на жизнь в семье, протекает не слишком гладко, бывают и скандалы. и обиды, и взаимные обвинения — все, мы не святые. В общинах не хватает «друзей».

Но все-таки происходит что-то очень важное, наши сердца все-таки открываются, медленно и со скрипом, но открываются друг к другу и к людям, с которыми мы встречаемся в жизни, на работе, дома или где- то еще. И самое главное — уверенность во многих из нас, порою мы теряем ее, но все-таки живем ею, уверенностью, что ...

Я хочу рассказать об одном молодом умственно отсталом человеке. Как-то раз, когда его кто-то обидел, он не ушел, как обычно, в свою комнату, а встал и с гордостью сказал: «А меня любит...» — и с уверенностью в голосе назвал имя своего друга. И молитва одной мамы, сыну которой было тоже 17 лет: «Спасибо Тебе, Господи, что мой сын сегодня купался в реке и был в настоящем лесу» — это было во время летнего лагеря нашей общины. И фраза из письма: «Как хорошо узнать, что в мире больше воды, чем в моей ванной»...

«Вера и Свет» — негромкое, маленькое дело. Это просто верность нескольким конкретным людям: Саше, Грише, Лене, Сереже... Это знак, символ того, что можно жить жизнью сердца, хотя бы полдня раз в две недели, что любовь, дружба и доверие возможны. Она может стать источником, благодаря которому мы сможем жить более открыто и полно, по-настоящему.

И еще один дар «Веры и Света». Это возможность открыть, что быть христианином, человеком — это не убегать в воображаемый, «телевизионный» мир, не возноситься от земли, а быть на ней, быть или, по крайней мере, стараться быть с людьми, в реальности и боли, что Бог открывается не в буре и землетрясении, а в «веянии тихого ветра», в улыбке, рукопожатии, во взгляде, прикосновении, нежности и доверии. Что самое главное в жизни — и это провозглашают умственно отсталые люди самим своим существованием — не ум, не власть, не всеобщее уважение, не деньги, не страх, который мы внушаем людям, а жизнь нашего сердца, слабого и ранимого, тоскующего о верности, нежности, общении и любви.

Борис Юхананов

Дауны: картина мира

Поделки «других» ребят, купленные на декабрьской ярмарке

На протяжении нескольких лет, когда я вел театральную мастерскую, ко мне приходили психологи и наблюдали за работой с группой. Психологи решили, что в моем общении с молодыми художниками (на которых редко, но уже начинают смотреть как на тип нового сумасшедшего) есть что-то для них интересное.

Среди них была Лена Никитцева, с которой мы подружились. С ней всегда приходила девочка, ее воспитанница. То есть мне казалось, что это девочка, что ей лет пятнадцать — шестнадцать, но потом я с удивлением узнал, что этому существу уже тридцать шесть лет. Так я впервые столкнулся со странным существованием времени внутри даунов или, как это принято называть, людей с даун-синдромом.

Постепенно эта девочка оказалась втянута в наше существование. Выяснилось, что она раньше не могла говорить, но интенсивно общаясь с Леной (а Лена была углублена в духовную проблематику), она стала обретать речь и стала говорить особым образом. Это можно назвать праречью, это удивительно конденсированная и совершенно по-другому организованная речь, вбирающая в себя массу не свойственных обыденному языку смыслов. Более того — речь, явно наделенная пророческими векторами. Она как-то, через свою метафористику, может предупредить, что произойдет через несколько дней.

Когда она приходила на наши выставки, было очень интересно, как в ее сознании отражалось происходящее. И однажды Лена привела меня в спецшколу для таких детей. Она сказала, что ей кажется полезным, если бы я начал с ними работать. Я решился, понимая, как это опасно: ведь они очень привязчивые, и это большая ответственность, которую ты на себя берешь.