Знание - сила, 1998 № 01 (847)

С новым видением Иешуа и возвышением самой тональности евангельских сцен не могло не прийти и новое решение отношений между прокуратором и подсудимым: если в ранних редакциях Пилата раздражает бестолковость чудака- мечтателя, то в каноническом тексте Пилат уважает право философа пойти на смерть за свои убеждения. Но главное — Булгаков и здесь не прегрешил против Истины: Свет, который несет в себе Иешуа — Иисус,— это не только вера и не только святость...

Для достижения философии романа в ее целостности очень важно правильно понять причину поправки, внесенной Булгаковым в окончание «романа о Пилате».

В первых редакциях (32—34-го годов «Великий канцлер») Пилата прощают и предоставляют ему возможность все исправить. «Прощен! (...) Сейчас он будет там, где хочет быть,— на балконе, и к нему приведут Иешуа Га-Ноцри. Он исправит свою ошибку». Но в действительности невозможно вернуться назад и исправить непоправимое — Иисус распят, время необратимо... И в каноническом тексте Пилат обязан содеянное искупить. Это — принципиально иное решение.

В последней редакции «Мастера и Маргариты» мотива наказания за грех, пусть и столь тяжкий, нет. Ведь наказание предполагает наказующего. Но человек не беспомощная игрушка — пусть даже в руках «сверхъестественных» сил, якобы вольных наказать или помиловать его по своему усмотрению. Единственное, что властвует над человеком,— это беспристрастные законы мироздания. Действие равно противодействию как в мире механики, так и в области нравственных отношений.

«— Двенадцать тысяч лун за одну луну когда-то, не слишком ли это много? — спросила Маргарита.

— Все будет правильно,— ответил ей Воланд,— на этом построен мир».

За совершенную ошибку приходится платить — и не потому, что так угодно кому-то, а потому, что этого требует равновесие бытия. Пилат заплатил сполна. И «Свободен! Свободен!» Такова теперь философия М. Булгакова.

...часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает добро.

Иоганн Вольфганг Гёте

Воланд. Экуменизм. Теодицея

В начале работы над «романом о дьяволе» автор замышлял Воланда как классического Сатану, никак иначе тот Воланд «расшифрован» быть и не мог. Как пишет М. Чудакова, в 28—29-м году «никто из тогдашних слушателей не говорил о непонятности, загадочности Воланда». Указаний на сущность этого персонажа в текстах 28—34-х годов было предостаточно: католическая сутана с перевернутыми крестами, борода клином, «необыкновенно злые» глаза, неимоверный рост, буква F на портсигаре (от Faland — чёрт), пародия пасхального обряда, неоднократное появление в тексте «числа зверя» — 666, и так далее. В редакции 36-го года «преображение» Воланда уничтожало у читателя последние сомнения, если таковые еще оставались: «Нос его ястребино свесился к верхней губе... Оба глаза стали одинаковыми, черными, провалившимися, но в глубине их горели искры. Теперь лицо его не оставляло никаких сомнений — это был Он». И обращаются к Воланду — «великий Сатана»...

И вот последняя правка текста. Она была сделана Булгаковым 13 февраля 1940 года. Роман окончательно выправлен до середины 19-й главы «Маргарита».

В последней редакции Воланд утрачивает все атрибуты классического Сатаны: исчезают копыта, буква F на портсигаре; из сцены с буфетчиком Соковым просто вычеркнуто число «666», сцена «преображения» Воланда также вычеркнута вовсе, остался лишь «конь — только глыба мрака, и грива этого коня — туча, а шпоры всадника — белые пятна звезд».

Великое произведение в процессе создания начинает жить собственной жизнью, обнаруживает собственную логику. Оно ведет своего автора к еще неведомому ему, автору, результату, как будто не очень-то считаясь с изначальным замыслом и волей последнего. Булгаков мог вплоть до последней правки текста считать своего Воланда Сатаной. Но, год за годом перерабатывая роман, он все яснее понимал, что герой его — не совсем дьявол, а быть может, и не дьявол вовсе. И он вычеркивалдьявольские атрибуты, заменяя их тем, что вписывалось органично и точно становилось на свои места, а значит — служило истине и этого образа, и самого романа. Так появились алмазный треугольник на портсигаре и на часах, медальон в виде жука-скарабея, черный набалдашник трости в виде головы пуделя. И вот уже те персонажи романа, которые знают, кто такой Воланд, а не строят догадки, то есть свита и Левин Матвей, обращаются к нему, соответственно, «мессир» и «старый софист».

• Это иллюстрации к роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита», выполненные художниками Кристофером Брэдбери (вверху) и Александром Романычевым. За читателем — право оценки