Знание-сила, 1999 № 05-06 (863,864)

Когда я вошел в квартиру после допроса в Лефортове, услышал телефонный звонок – звонил неизвестный мне тогда Святослав Забелин. Он звонил не из дома, а из… правительственного офиса (Забелин был тогда помощником Яблокова, а Яблоков – советником президента России.) Потом было еще несколько звонков, но все они не имели ни малейшего отношения к моей записной книжке. Как у всякого нормального человека, прожившего немалую жизнь в науке, у меня была пухлая записная книжка, из записанных там не позвонил никто. Звонила какая-то дама из Чебоксар, депутат из Верховного Совета, какие-то еще незнакомые люди… Записную книжку я выкинул.

Началась другая жизнь. Появилась новая записная книжка. Теперь на дружеских встречах экологов я не забываю выпить за КГБ, который меня, как тараном, воткнул в ряды экологических активистов и подарил мне новую жизнь.

Но если серьезно, проблема морали в Академии наук, мягко говоря, существует со времен, когда на выборах в академию «прокатили» Рамзи на и проголосовали претив исключения Сахарова, больше никаких Поступков наши академики не совершили. Но в наше время для организации, полагающей себя интеллектуальным центром страны, этого маловато… Единственное, чем помогли мне, – это вызвали и сказали: «Слушай, ну ты шумишь там, но не упоминай, ради бога, наш институт». И я честно не произносил его названия.

Ученый и общественное движение. Это многогранный и безумно тяжелый вопрос. Наука у нас самая многолюдная, докторов-профессоров – избыток. Сергей Кириенко провел недавно анализ и показал, что у нас общественная активность снижается по мере повышения уровня образования. Люди без высшего образования примерно вдвое активней людей с высшим образованием. Я могу написать целые простыни фамилий ученых, которые знают экологические аспекты проблемы диоксинов, химического, биологического, ракетного оружия и еше бездну подобных проблем и которые могли бы отдать все это знание людям. Но ничего, спокойно сидят дома Это значит, что общество наше, его элитная часть претерпели сильные нравственные трансформации. Обратимые?

Придя в общественное движение, я обнаружил, что экологическое движение, зарождающееся снизу, не имело серьезного элитного знания в целом ряде экологических вопросов. В антихимическом движении, например, все решалось интуитивно, хотя, как правило, верно. Необходимо было внести научное знание, и я написал уже упомянутую книгу по химическому оружию специально для того, чтобы экологические активисты получили фундамент для своих действий. В ней нет ни грамма научного вранья, вместе с тем она написана так, чтобы читать и использовать могли непрофессионалы. Тогда они смогут «ломить» вперед. Кстати, эта книга оказалась и на рабочих столах военно-химических генералов, а в министерстве Шойгу с перепугу была даже засекречена.

Самым главным я считаю то, что мы с Яблоковым (и наши коллеги) вносим знание в общественное экологическое движение, фактически придавая движению более фундаментальный характер.

Из движения, возникшего после событий в Чапаевске, в 1993 году вырос Союз «За химическую безопасность». Теперь у нас уже более 20 местных отделений.

Не так давно я был на приеме у главы администрации Президента России, секретаря Совета безопасности Н.Бордюжи. Скоро десятилетие чапаевских событий, а начальство наше так до сих пор и не поняло, что или оно уничтожает химическое оружие в согласии со всей страной, или оружие останется лежать не уничтоженным. Игнорировать население уже не удастся, нужно поддерживать с ним непрерывный диалог. На эту тему мы и говорили. Нам нужны не столько деньги на уничтожение оружия, сколько ответственная власть, чтобы можно было нормально организовать этот редкий по опасности процесс. А началось с того, что мы составили очень жесткое заявление общественных организаций. Под ним подписались 79 экологических и правозащитных организаций России – от Чукотки до Брянска. Однако, когда я запаковывал его в конверт и бросал в почтовый ящик, не надеялся, что прочтут. Прочли. Вызвали.

Вскоре Бордюжу сняли, а дело очередной раз списали в архив. Что ж, спринтерские порывы не всегда оказываются результативны, тем не менее мы сыграли хорошую партию. Она оказалась возможна только благодаря соединению общественного движения с научным знанием, только так удастся в нашем государстве что-то совершить. И Яблоков, и я, и Забелин как ученые в общественном движении нашли для себя нишу, в которой можно эффективно работать, строить гражданское общество. Что мы и пытаемся делать.

Ирина Прусс

Аферы с участием толпы

Ми поспешили забыть о «пирамидах» Мавроди; может, стоит разобраться?

Говорят, в знаменитых «пирамидах» Мавроди пострадало от 5 до 25 миллионов человек; сколько их было на самом деле, не знает никто.

Очень важно разобраться, как это получилось, – не для того даже, чтобы больше не попадаться, а для того, чтобы понять, что мы за люди такие и что мы сами от себя можем ждать.

А мы постарались быстренько забыть всю эту историю, вытеснить ее из памяти: стыдно.