Знание-сила, 2001 № 09 (891)

Когда мы говорим о прогностической силе точных наук, мы справедливо вспоминаем французского астронома У.Ж. Леверрье, вычислившего на основе отклонений в орбите Урана существование планеты Нептун. Прогностические возможности биологии, вооруженной историческим, эволюционным методом, с не меньшим блеском были проиллюстрированы 1еккелем и Дюбуа.

Логика публичных дискуссий постепенно заставляла Э. Геккеля забывать об академичности, а иногда и об объективности. Его популярная книга «Естественная история творения» вызвала необычайно бурную полемику. Дарвин с сожалением писал Геккелю: «Вы делаете себе врагов ненужным образом – горя и досады двольно на свете, чтобы стоило еще более возбуждать людей». Однако критика противников, казалось,ещеболее вдохновляет Геккеля. Он спешил продвинуться в объяснении и осмыслении эволюции, не обращая внимания на то, есть ли в его распоряжении факты для этого. В 1899 году он выпустил книгу «Мировые загадки», где говорил о происхождении живого из неживого, о наличии промежуточных этапов на пути от простейших органических соединений до организованной клетки. Геккель считал, что такой доклеточной формой жизни могли быть простейшие существа, названные им монерами. Идеи Геккеля об абиогенном происхождении зарождения жизни через 30 лет начал развивать А. И. Опарин.

Вот как описал Илья Мечников эту эволюцию эволюциониста Геккеля: «Уже в сочинении о лучистых корненожках Геккель высказался в пользу трансформизма, но рядом с горячим сочувствием этому направлению он обнаружил столь необходимую в научном деле трезвость и осторожность. Впоследствии же, обращая чересчур серьезное внимание на нападки на Дарвина и на трансформизм вообще, исходившие из лагеря отставших закоренелых специалистов, он принялся изо всей силы бичевать их и мало-помалу развил в себе чересчур сильный парциальный дух и неизбежную при этом нетерпимость. Благодаря именно этим свойствам, он приобрел себе большую популярность в Германии и получил огромное значение в качестве руководителя партии противников обскурантизма и клерикализма в стране; но, становясь популярным человеком, он все более и более делался популярным писателем, мало-помалу меняя научность на дилетантизм. Сделавшись безусловным поклонником дарвинизма, «апостолом» его, он отбросил строго научные приемы своего знаменитого учителя и не привил к себе неподражаемо высоких достоинств своего нового наставника в деле теорий… Приемы, подобные указанным, Геккель перенес из своих популярных книг в область научных трактатов. Последние его специальные сочинения носят на себе резкие следы дилетантизма».

Эволюция черепа хоботных: от самых древних (внизу) до современных (вверху)

К сожалению, путь от науки к дилетантизму в пропаганде и развитии эволюционного учения был впоследствии повторен и другими исследователями, а стремление некоторых эволюционистов быть большими дарвинистами, чем сам Дарвин, как в XIX веке, так и в наше время наносило и наносит ощутимый вред развитию эволюционного учения, вызывая в качестве ответной реакции на попытки показать незыблемость всех канонов теории Дарвина очередную волну антиэволюционизма и антидарвинизма.

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Время путешествий и пора туризма

Большинство животных очень привязаны к «родному гнезду». И только людьми горой овладевает «охота к перемене мест». Только нам знакомо странное чувство счастья, что приносят бесцельные скитания и путешествия. Подчас эта жажда «сменить обстановку» приводила в движение целые племена и народы. Древние мифы, религиозные ритуалы, произведения искусства снова и снова напоминают нам, что наша жизнь – одно великое путешествие.

Вся история Европы – даже в самые спокойные века – являет собой картину беспрерывных миграций. «На дорогах Римской империи можно было встретить разных людей, идущих пешком то в одном, то в другом направлении: ремесленники, купцы, площадные актеры, прорицатели, бродячие нищие философы-киники, которых особенно много появилось в первые века нашей эры… Иногда переселялись целыми семьями и оседали в новом месте надолго; иногда постоянно переезжали из города в город» (И.С. Свенцицкая).

Столь же легко покидали родину средневековые люди. Самый дух христианской религии гнал их в путь, писал Ж.Ле Гофф: «Человек лишь вечный странник на сей земле изгнания – таково учение церкви». В первые века ушедшего миллениума толпы школяров отправлялись на своих двоих в Париж, Болонью, Оксфорд, Салерно или иной отдаленный город, славившийся своей школой или университетом, дабы там юной душе и уму открылись новые богословские или светские истины. Не сидели на месте и подмастерья: они бродили по свету в поисках хлеба и работы. Важнейшим феноменом того времени были также странствия рыцарей. Эти походы, принимая форму то Реконкисты, то искания Святой земли, решительно меняли карту мира.